Никто не остановил ее, когда она медленно двинулась между кораблями. Работа кипела только вокруг двух судов, остальные служили складами запчастей. Их фюзеляжи были покрыты толстой коркой грязи, посадочные люки стояли нараспашку. Этим посудинам уже не суждено было подняться в воздух. Из них выпотрошили душу, отодрали куски обшивки и растащили технику. Даже в самом крайнем случае Шара не решилась бы взлететь на подобной колымаге – уж лучше сразу кинуться головой вниз в болото отработанного масла, хлюпавшее у подножия башни.
Она шагала по платформе, и казалось, что корабли, будто кулисы, расступаются перед ней. Наконец, остановившись за широкой бетонной опорой, она разглядела «Кночи» во всем ее поблекшем великолепии.
Под медно-рыжим корпусом скучали четыре вооруженных охранника. Один сплевывал комья жевательного табака прямо на одну из стоек, на которых высился корабль. Доспехи их явно были собраны из чего попало; у каждого имелся тяжелый бластер и дубинка-шокер. Новый владелец «Кночи», по-видимому, рисковать не хотел. Да и правда лучше перестраховаться, когда заключаешь сделку с Кальтаром Пином. Эти бравые ребята, скорее всего, трудятся в какой-нибудь охранной конторе низкого пошиба: привратники или коллекторы, ищущие заработка на стороне. Не профессиональные солдаты или бывшие паладины.
Два техника со сварочными аппаратами корпели над закрылками. Они у «Кночи» давно барахлили, и если чинить на совесть, то придется провозиться несколько часов. Шаре стало любопытно, озадачил ли их уже главный генератор, запрограммированный выбрасывать фиктивные ошибки при несанкционированном запуске. Имелся на корабле и еще один защитный механизм, который она установила собственными руками. Этот механизм срабатывал автоматически, если корабль находился в полете дольше пятнадцати минут. Очевидно, тот, кто перепарковывал корабль с шестого на тридцать седьмой этаж, действовал оперативно, иначе «Кночи» не добралась бы досюда в целости и сохранности.
Пока «Кночи» лежала горизонтально, ее серповидная форма не бросалась в глаза, особенно вблизи. Изогнутый корпус, края которого были обращены друг к другу, в самом широком месте достигал восьмидесяти метров в поперечнике, а высота без стоек составляла пятнадцать метров. Командный мостик располагался за огромным стальным лицом, украшавшим середину дуги. Лицо было частью круглой капсулы, которая переворачивалась в зависимости от положения корабля. Поэтому вне зависимости от того, лежала «Кночи» или стояла, глаза всегда располагались параллельно земле. Окно кабины сверкало во лбу, словно третий глаз, а во рту находился вход в трюм.