– Твой парнишка малость тугодум?
– Нет. Просто новичок, – ответил Грейдон, взглянув на Арамара.
Скрестив руки на груди, Арам наградил своего старика сердитым взглядом.
– Что? – спросил отец. – Новичок… Что в этом обидного?
Его сын подавил желание закатить глаза, и вместо этого лишь покачал головой.
Тем временем бочонок был вскрыт. От резкой вони маринованных яиц Арама едва не вырвало – и даже несгибаемая Макаса слегка позеленела с лица. Но Клекоть и прочие Лютохвосты взвыли от восторга. Шлепнув по лапе рослого самца, потянувшегося к бочонку, матриарх выпустила когти, запустила лапу в рассол и осторожно извлекла из бочонка первое яйцо. Подняв яйцо ввысь, словно восхитительный бриллиант, она целиком уронила его в пасть и даже головой замотала от наслаждения. Разом забыв о тошноте, Арам изумленно вытаращил глаза.
– Для гноллов эти яйца – настоящий деликатес, – сказал Грейдон.
Арам вздрогнул. Он и не заметил, как отец оказался у него за спиной. Несмотря на свои внушительные размеры, Грейдон Торн был поразительно легок на ногу.
– Сам вижу, – сказал Арам, стараясь говорить как можно холоднее и равнодушнее.
Однако в схватке с мальчишеским любопытством желание отдалиться от отца было заранее обречено на поражение. Увидев, как гноллы, вскрыв ящики, ахают и охают над сломанными лезвиями и старыми гвоздями для лошадиных подков, он не успел вовремя остановиться и вскинул на Грейдона вопросительный взгляд.
– У Лютохвостов нет металлургии, – пояснил Грейдон, продев руки в рукава своего кожаного плаща и вскидывая плечи, чтобы плащ лег, как нужно. – Нет кузниц, как у твоего дружка Глэйда.
Конечно, Грейдону Торну не стоило бы называть Робба Глэйда «дружком» Арама, но на этот раз Арам решил промолчать.
– Однако, – продолжал отец, – вбить гвоздь, или лезвие топора, или острие ножа в боевую дубину и тем утроить наносимый врагам урон им вполне по силам. Для гноллов все эти куски железа – на вес золота.
Арам поднял бровь.
– Значит, ты надуваешь их? Обманом всучиваешь им никчемный хлам в обмен на…
Здесь он запнулся в смущении. В обмен на что? На вяленое мясо вепря? На вяленую треску? На взгляд Арама, сорок тюков того и другого вряд ли стоили дороже бочонка этих мерзких яиц.
– Никто никого не надувает, – ответил Грейдон терпеливее, чем Арам того заслуживал. Вытащив из-под рубашки компас на цепочке, капитан «Волнохода» рассеянно уронил его на грудь. – Что для человека – хлам, то для гнолла – клад.