Я-копейщик колол, рубил, толкал и боролся, блокировал,
парировал, уходил и уворачивался, бил древком и острием. Это давало
на удивление глубокое понимание сути и функции копья. Видя тысячи
вариантов движений я невольно улавливал нечто, что их объединяет,
саму идею.
Огромным волевым усилием я смог отвлечься на мгновение, чтобы
собраться с мыслями. Как будто я выныривал из бурной реки, чтобы
сделать глоток воздуха. Второй раз вышел легче, каждый следующий —
ещё легче. «Разум» подсказывал, что у меня будет возможность
выбрать своё копьё, поэтому я стал отсекать те варианты реальности,
где оружие было неоптимальным для боя. Слишком длинные и короткие,
кавалерийские и не подходящие для моей физиологии ушли из потока. Я
постепенно фокусировался на в меру длинном копье с длинным
наконечником, которым можно хоть немного рубануть или порезать на
обратном движении. Совсем не лишней оказалась и перекладина,
которая помогала копью не уйти слишком глубоко, застревая в плоти.
У меня две руки и две ноги. Сфокусировался примерно на своей
комплекции.
Противников выбирал всех понемногу, отдавая предпочтение людям.
Или, вернее сказать, человекоподобным. Отогнал странные мысли о
световых и ионных копьях, магических и духовных, разумных и
нематериальных. Если игра предполагает настолько экзотических
противников и настолько необычные бои — мне крышка. Никакой
короткий курс молодого бойца меня не спасёт.
А курс явно был коротким, скромное 1/5 даже не намекало, а
говорило об этом прямым текстом. Да и поток информации уже стал
выцветать, сокращаться.
Вскоре он остановился полностью.
Когда яркая иллюзия перестала затапливать весь разум, я понял,
что лежу. Лежу в полной тишине и смотрю расфокусированным взглядом,
судя по всему, в потолок. А ещё — я тёплый. Я ощутил тепло
собственного тела, а затем и другие ощущения, о которых раньше
никогда не задумывался. Не каждый день обретаешь своё тело
заново.
Я медленно встал и огляделся. Я находился в очень просторной
комнате, все стены, пол и потолок были из одного материала, который
больше всего походил на гладкий камень. Комфортный уровень
освещения, источник которого я не обнаружил. От камня не
чувствовалось ни тепла, ни холода, а какой-то заметной текстуры
материала не было видно. Тем не менее, язык никак не поворачивался
назвать это металлом. На этом странном материале я стоял босыми
ногами, потому что был совершенно голым. Даже обручального кольца
не осталось на пальце, не говоря уже о часах.