Я какое-то время пристально наблюдал
за гарпией, но крылатая тварь медлила и не предпринимала никаких
активных действий. А потому, не упуская из вида летающего
противника, я осторожно двинулся к раненой девушке из Тёмной
Фракции. Минн-О Ла-Фин уже успела присесть и, не отводя от меня
взгляда, впустую шарила левой рукой по своей талии там, где у неё
раньше крепился ремень с кобурой и ножнами. Кстати, глаза у девушки
оказались вовсе не светящимися, как у её жутковатого деда, но зато
имели насыщенный изумрудный цвет, прекрасно гармонирующий с
пепельно-серой кожей красавицы. Наконец, до девушки-картографа
дошло, что она лишилась пояса и оказалась безоружной перед
врагом.
– Ти ливо йен ми! Ун тиви рон мехш! –
отчётливо произнесла Минн-О Ла-Фин, в голосе девушки послышалась
какая-то просьба, даже мольба.
Поскольку я ничего не понял и медлил,
зеленоглазая красавица ещё раз повторила свою странную фразу, но на
сей раз левой рукой указала сперва на мой дробовик, а затем себе на
грудь в область сердца.
Навык Космолингвистика повышен до
двенадцатого уровня!
Тут бы и дурак понял – Минн-О Ла-Фин
умоляла застрелить её и отправить таком образом на перерождение. Но
я всё равно продолжал медлить. Передо мной ведь была не просто
абстрактная испуганная и раненная девушка, которую следовало бы
жалеть и помогать ей. Передо мной был враг – коварный, непримиримый
и очень опасный. К тому же сидящая сейчас на траве девушка обладала
огромным количеством ценнейших сведений, в которых нуждалась моя
фракция и всё человечество моего мира. А потому я скорее склонялся
к мысли, что убивать её нельзя, а лучше вместо этого валяющимся
поблизости поясом крепко связать девушке руки, а потом притащить
ценную пленницу к «Пересветам».
Но тут Минн-О Ла-Фин заплакала… До
этого девушка не проронила ни единой слезники даже тогда, когда
жестокая гарпия болезненно выворачивала ей руки и рвала спину
своими острыми когтями. Получалось, меня и позора плена она боялась
гораздо больше, чем жестокого чудовища с замашками насильника. И я
не выдержал.
– Хорошо, будь по-твоему. Но если мои
союзники узнают, что я отпустил столь ценный трофей, меня
четвертуют… – с этими словами я прислонил оружие к груди девушки и
выстрелил в упор прямо в сердце.
Навык Ружья повышен до двадцать
третьего уровня!