Воздух раскаленным песком ворвался в легкие. Дышать. Просто дышать. Что-то смертельное надвигалось из темноты. Свистящий искаженный женский шепот:
– Ой, не тиха речка журчит,
Ой, не рыжа белка бежит…
На грани видимости мелькнула фигура в капюшоне. «Это еще кто? Вовкин патруль, что-ли?» – услужливо отметил мозг.
Было плохо. Было страшно. Было тошно. Было… мертво.
Истошный мяв вызвал жуткий ливень. Ощущение могилы чуть отодвинулось. «Гроза. Любовь. Братья».
«Младший, ты?..» Кот со встопорщенной холкой стал якорем, держащим на краю гроба.
Иронический немолодой голос четко произнес: «Две стороны клинка и ключ не дадут пропасть…»
«Твою мать! Какой нафиг ключ!» Умная рука независимо от мозга уже шарит в рюкзаке, нащупывая слабознакомый предмет. Тускло блестит лезвие.
Гарда.
Ключ.
Тяжелый вздох пошевелил волосы на голове. Глаза медленно поднимаются, встречая взгляд в ответ.
Как копейный удар в сочленение доспеха.
Голубые. Как васильки.
Красивые.
Усталые.
Мертвые.
– Ой, не тиха речка журчит,
Ой, не рыжа белка бежит.
– раздалось в голове.
Смертным набатом.
Ударом наотмашь.
Ножом в спину от брата.
«Бей, Баян, бей, милый»
Любава?!!
Безумные ночи, угар первой любви, смертная рубка в ковыле, имя на холодеющих устах… Любава!
«Прощай, Яр, прощай, любимый…»
«Отпусти ее, брат», – кошачья тень мелькнула у ног.
Удар клинком наотмашь. Как глоток воды в пустыне, как клочок чистого неба после затяжной вьюги, как дружеская рука после ударов кованых сапог, как… поцелуй после долгой разлуки…
Рассыпается девичье лицо клочьями тумана, утихает в мозгу последнее «прощай».
Гиблое шипение заставило пошатнуться. Пятном мрака в ночи пропала с глаз фигура, так и не показавшая лица. Последний раскат грома. Тень Кота с прощальным «мяу» умчалась в сторону Мудрого владыки. Лишь мелко дрожал клинок в руке, капля воды сорвалась с ключа на гарде.
На грани слышимости угасало:
– Ой, не тиха речка журчит,
Ой, не рыжа белка бежит
Нету воя…
Полная луна служила маяком влюбленным и ворам. Двое, смутно угадываемые в тени креста, не были ни теми, ни другими.
– Как все-таки причудлива судьба. Сколько воплощений он ждал этой встречи, отец?
– Семь. Ровно семь. Я следил. Ярополк мне как брат. А какой Баян был…
– Да, я помню. Как все-таки причудлива судьба.