– Разве мы не должны быть в полицейском участке? – она неуютно заёрзала на стуле, повела плечами и облизнулась, когда взгляд едва коснулся аппетитного угощения. По кухне расползался душистый аромат чая, который действовал на неё успокаивающе. Лайла опустила взгляд на свои руки и заметила, что они всё ещё подрагивают.
– Нет, – послышалось невнятное бурчание, а затем на кухню вернулся Квентин с большой, увесистой чёрной папкой в руках. Из кармана его чёрных брюк свисала цепочка, но рассмотреть ее Лайла не успела, поскольку кипа бумаг с характерным хлопком опустилась на стол, заставив напуганную гостью вздрогнуть. – Твой кулон, имеет большую ценность, чем тебе говорила бабушка, – двинулся к чайнику и разлил горячий напиток по чашкам, поставив их перед Лайлой. – Это не просто диковинное украшение, это сердце Айтвервеля, разделённое на семь частей. И у каждой из них был собственный хозяин. Эти кулоны передавались из поколения в поколение в семьях хранителей, соединив их вместе можно собрать сердце нашего города, обладающее небывалой силой. И беспрепятственно взять его под контроль, изменяя сущность, время, а возможно даже и жизни горожан. Альберт Уилсон, – на стол перед Лайлой опустилась фотография мужчины лет сорока с пышной рыжей бородой, смеющимися зелёными глазами. – Хранитель амулета номер один. Сгорел месяц назад у себя в машине.
Внутри Лайлы всё похолодело.
– Нэнси Кларк, – тем временем продолжал Кью, совершенно не обращая внимания на побелевшую гостью, новая фотография девушки с большими карими глазами, круглым добродушным лицом опустилась перед ней. На вид ей было лет двадцать. – Тоже мертва. Хранитель номер три, Беверли Смит, мертва. Хранитель номер четыре, Бобби Томас. Пропал без вести. Хранитель номер пять, Лайла Маккалистер, – его взгляд скользнул по ней, – хранитель номер шесть, Диана Петерсон, ещё жива. И хранитель номер семь, Квентин Филдс, – просунув руку в карман брюк, он бросил кулон на стол, и тот тут же засветился ярким красным светом, ослепляющим глаза, а украшение Лайлы ответило ему таким же отблеском, а цепочка на её шее натянулась. Словно эти два амулета пытались соединиться.
Трясущимися руками Лайла обхватила чашку и отхлебнула чай, чувствуя в горле неприятный, липкий комок. При виде фотографии её мутило, а страх своими когтистыми лапищами вцеплялся все сильнее. И несмотря на манящий вид пирога, кусок не лез в горло. Голова разрывалась от вопросов, а их список рос всё быстрее.