Катанцев, эта мразь, словно чувствовал свой конец, подстраховался, буквально за день до аварии составил завещание, по которому хозяйкой всего состояния через полгода станет его дочь. Для меня не помеха. Полгода по сравнению с одиннадцатью годами ожидания просто крохотный промежуток времени.
Вот только во избежание неприятных сюрпризов «наследницу» придётся держать под присмотром. А точнее, взаперти от шакалов, которые уже пускают слюни на лакомый кусочек. И этим лакомым кусочком является отнюдь не сама Ярослава. Шакалов интересует в первую очередь компания, которая по праву принадлежит мне.
- Отдай мне мою дочь! – забегает вперёд, заставляя меня остановиться, - прошу, Ян, отдай! – женские руки быстро проделывают тот же финт, что и я сделал меньше минуты назад, вот только мелкую я из рук не выпущу.
- Ян, пожалуйста, отдай мне её, - стального цвета глаза блестят слезами.
На секунду меня закружил хоровод воспоминаний. Наши жаркие ночи, её стоны и крики, нежность её тела, отзывчивость и покорность… Еле заметно встряхнул головой, прогоняя карусель из воспоминаний. Забудь о ней, как о женщине, она та, в жилах которой течёт кровь убийцы твоих родителей. Напомнил себе.
- Мы ведь ничего плохого тебе не сделали, - голос становится более спокойным, вижу, как она пытается взять себя в руки, - зачем ты ворвался в мой дом с шайкой верзил и забираешь моего ребёнка? – задаёт вопрос, в то время как её руки пытаются высвободить мелкую.
«Не сделали», эхом бьёт по ушным перепонкам. Вижу, что Ярослава ждёт хоть каких-нибудь пояснений происходящему. Но вести светские беседы и объяснять что-либо я не в состоянии, боюсь сорваться и свернуть её тонкую шею, как хотел проделать это с её отцом.
- В машину! - цежу сквозь зубы, кивком головы указываю направление.
- Нет, Ян, - она быстро трясёт головой, - мы никуда с тобой не поедем, скоро приедет мой муж, так что отдай мне моего ребёнка и проваливай, - яростно шипит Ярослава.
Врёт! Я точно знаю, что она не замужем, Ярослава носит фамилию своего папаши. Да и, судя по тому, что на похоронах она была одна, подтверждает тот факт, что у неё никого нет. А наличие ребёнка говорит об одном. Родила по залёту.
Горечь на языке усилилась. Получается, год назад, после нашей последней встречи в этом доме, она легко раздвинула ноги перед другим, в то время как я сжирал себя изнутри чувством предательства перед светлой памятью родителей. И тоннами спиртного заглушал дикую тягу по ней.