- Что ты несёшь, Джореф? - возмутился Олидар Маргейт.
- Заткнись, Джореф! - лягнул друга в грудь здоровой ногой
кузен.
- Как умилительно, какое единство! - в притворном умилении
сложил руки Джореф и тут же изменил тон голоса на злобное шипение.
- Только идиот ещё не заметил, что вы оба запали на одну и ту же
девку! Вы ещё турнир за её внимание устройте! Она, не спорю,
миленькая, но всего-навсего СЛУ-ЖАН-КА!
- Знаешь, Джореф, у моего далёкого предка, короля Валиса, был
верный соратник, который до пришествия Мрака был стражником на
воротах. Говорят, после Последней битвы, мой предок, став королём,
не забыл старого товарища и даровал ему первое лордство в новом
королевстве. - Ехидства в голосе кузена было столько, что даже
напрягаться не приходилось, чтобы его распознать. - А когда пришло
время объявить имя нового рода, тот самый соратник вспомнил, кем он
был и увековечил свою доблестную службу в имени рода. Вам не
знакома эта история, лорд Маргейт? Как там ворота на
староземельном? "Gates", кажется?
Слушать дальше я не стала. Всё равно, бахвальство парней и их
насмешки друг над другом мне были мало интересны. А вот подумать
есть о чём.
Я оказалась той самой идиоткой, которая интереса кузена к Хелле
как раз и не заметила. Больше переживала, чтобы старший Маргейт её
не обидел. Всё-таки лорд.
Кузен оказался язвой, причём весьма хорошо знающим историю, как
минимум времен основания королевства и древнейших родов. То, как он
намекнул на вполне себе простое происхождение Джорефу, это
красноречиво показало. Но Гарден всегда не мог ответить на
элементарные вопросы и весьма презрительно отзывался о моей
привычке читать! Да и сцена с парнишкой-поварёнком... Кузен явно не
так прост. Кажется, не я одна в этом замке ношу маску.
Но главное, это планы дяди. Не знаю как, но мне необходимо
сделать их выполнение невозможным. Хотя бы на время, пока не
придумаю, как вытащить голову из этого капкана. Я прижалась спиной
к холодному камню замковых стен и закрыла глаза. Была бы жива
мама...
Вместе мы наверняка бы выпутались, но её не стало четыре года
назад. Тоска по отцу и непонятная болезнь долго подтачивали её
жизненные силы. В последние месяцы она сильно похудела и даже не
могла вставать с постели. Я тогда переселилась в обитель, понимая,
что мама уходит. Это был страшный год, и для меня и для
королевства. Четыре года назад одна из стен пала, и от тварей
теперь нас отделяло только шесть.