В первые дни, как ни предупреждали в санатории, что с солнцем
осторожной надо быть, Раиса здорово обгорела. Никакие призывы
“товарищи, соблюдайте режим!”, не могли вытащить с пляжа тех, кто
прежде не видел моря и не знал, какое оно бывает.
Огромные валуны поросли роскошными бородами из водорослей, в
морской зелени водились крохотные полосатые рыбки. Раиса готова
была часами любоваться этим живым аквариумом, сидя в полосе прибоя.
Колыхались в волне медузы, похожие на стеклянные блюдца. Мелких,
без щупалец, можно было брать в руки, большие, с синей каймой по
краю купола здорово обжигали и от них следовало держаться
подальше.
Небо оставалось почти безоблачным и ярким, будто вымытым.
Вечерами огненное, по утрам - прозрачно-синее. А ночью его засыпало
звездами, крупными, как земляника. Нигде прежде Раиса не видела
звезд настолько больших и близких. Млечный Путь выглядел мало что
не сплошной полосой, мазком белой краски по бархату. Луна выплывала
из-за скал тоже огромная, ярко-рыжая, как спелый абрикос.
В конце концов Раиса не удержалась, купила у художника на
набережной ночной пейзаж, нарисованный сочными яркими красками на
куске фанеры. В рамку вставим, будем дома зимой море
вспоминать.
У набережной покачивались лодки, они возили отдыхающих на
дальние пляжи, к подножию отвесных скал, поросших можжевельником.
Тут же у причалов сидели рыболовы, рядом на мостовой грелись и
ожидали свою долю улова разноцветные крымские кошки.
Когда первая неделя отдыха подошла к концу, Раиса снова
чувствовала себя бодрой и крепкой и радовалась, что опять может
много ходить. Съездила в Севастополь, за день обошла почти весь
центр города, от Приморского бульвара и пристани Третьего
Интернационала, до узких старинных улочек, идущих под немыслимыми
углами то вверх, то вниз.
По центральным улицам катились, позвякивая, трамваи. Дома в
городе невысокие красивые, многие с колоннами или угловыми
башенками, отчего весь он выглядел, что та затейливая детская
игрушка. На окраинах росли неведомые Раисе деревья и цветы, и
непременно в каждом дворе - виноград. Лозы увивали старинные
каменные ограды, тянулись по кирпичным стенам.
Вечерами стала выбираться в Балаклаву, в городской парк на
танцы. Там куда веселее, чем в санатории, народу больше и не
патефон заводили, а играл настоящий оркестр. Туда ходила, наверное,
половина города. Много было военных, особенно моряков. В первый же
вечер Раису закружил в вальсе молодцеватый лейтенант, судя по форме
- летчик, да так закружил, что она почувствовала себя детским
волчком. Еле на ногах устояла!