Смотреть, кроме как на эту мордашку, было некуда. Глаза
тоже застыли в одном направлении. Пожалуй, ошиблась вчера с возрастом. Лет десять,
наверное, мальцу. Да и не такой мелкий, как сначала показалось. Впрочем, из
положения лёжа любая сопля великаном покажется.
Рассудив здраво, от помощи я отказываться не стала.
Неизвестно, надолго ли я в таком состоянии оказалась. Просить местных
обитателей – себе дороже, тут же начнут жаловаться. А этот… Что я, перед ребёнком
смущаться буду?
Худо-бедно я была напоена и накормлена, хотя бы
челюсти работали. Но при этом вся заляпана, до того усердно малец старался. И
при этом трещал без умолку.
– Да замолчи ты уже, голова от тебя пухнет, – взмолилась
я. – Лучше объясни мне, где это тебя Скоропут нашёл и что за дела с приютом.
Откуда ты вообще такой взялся? Где семья твоя?
– Так нету. Померла бабка, говорю ж, – легко ответил
Эричек. – А деревенька у нас махонькая, там больно умных не любят, вот и
пришлось перебираться… Я тебе говорил, да? Я очень умный мальчик!
– Хитросделанный ты, это я уже заметила. Значит,
сиротка всё же.
– Ага. Вот я к торговцам и прибился. А они меня до
Альматы довезли. Я ж такой – нигде не пропаду!
– Ну-ну…
– У бабки тут знакомцы были, но они меня на порог не
пустили. Выстави-иили-ии, сиротиночку-уу!.. – завыл он.
– Дальше, – сурово приказала я.
– А, ну да, – бодро спохватился малец. – Жить, в общем
негде, в деревеньку обратно не пущают. А у вас тут не город, а оранжерея
какая-то вперемешку с бестиарием! Там за ногу цапнут, здесь помоями обольют… И
растения эти ваши… Страшнюю-ючие-е!.. Так и норовят съесть сиротиночку!
Эричек снова раззявил рот, мысля жалобно завыть, но у
меня наконец оттаяли веки и я недобро прищурилась. «Бестиарий», ага. Больно
складно говорит для деревенской сироточки. Читать умеет. Наверняка прежде в
хорошую школу ходил, а то и гувернёр воспитывал.
– Не растения, а растунции. И людей они не едят. Так,
понадкусывают разве что, если сам по дурости сунешься. Ты мне зубы не заговаривай,
Эричек. Приехал в Альмату, значит. Знакомые бабки не приняли. Дальше что?
– А, ну так я в полицию после этого и пошёл. Там ведь всем
сирым да жизнью обиженным помогают, это каждому ведомо. Вот меня дяденька
Скоропут и пожалел. Увидел, какой я несчастный, да ещё и умный…