– Ага. И повозку с утра не ты, и Набода Козельская уже
неделю протрезветь не может, хотя спиртного в рот не берёт и это всем известно…
– Не докажете! – вскинулась я. – Полицейский произвол!
На безвинную душу поклёп возводят!
– Не докажем, – добродушно согласился легавый. –
Остаточных эманаций – ноль целых ноль десятых. Магическим вмешательством и не
пахнет, это тебе любой колдун из ассоциации скажет, хоть они всем скопом по
тебе с лупой ползать станут. Ладно… Ты кушаешь вообще? Щёчки вон совсем
ввалились…
Всевидящее око раскрыл свои медвежьи объятия, и я с
удовольствием впечаталась в родную грудь.
– Да чего-то навалилось, дядька, – не сдержалась я и
тихо пожаловалась. – И это не так, и то не этак. Тошно мне.
– Тошно-то по-разному бывает, – обеспокоился Скоропут.
– Это мне, что ж, внучатого племянника скоро ждать? Ладно уж, вырастим, не
трясись…
– Тьфу на тебя, – высвободилась я.
И тут же перепугалась.
– В смысле, не тьфу, не тьфу! – замахала я руками. –
Но не ждать! И здоровьечка тебе крепкого! Ты ж один у меня, считай, остался…
– Ладно, племяшка, – улыбнулся полицейский. – Чего
хотела-то?
– А там это… – замялась я. – Трупов не находили в
последние пару дней? Ну, может, растунции где в заброшках распоясались…
Взгляд Всевидящего ока тут же стал жёстким и собранным.
– Не находили. Да и «заброшек» у меня в городе не
водится – всё под контролем… А на растунции у умников из ассоциации своя особая
служба имеется. Если прорастёт что-то опасное, вроде жрацены той же, то не
позднее трёх суток на заметку берут и нам дают указ проверить. Ну, чего опять
натворила, признавайся?
– Да ничего! А… на бывшую богадельню по Кирпичной
улочке маги наводку не скидывали? Ну, которую снесли, а потом вроде заново
строили, да недостроили…
– Было дело, – кивнул дядька. – Четыре дня назад проверяли.
Опасные растунции выжгли, всё по протоколу, жертв и пострадавших нет. У меня и отчёт
имеется.
– А, – облегчённо выдохнула я. – Ну и славненько.
Поганец поганцем, а смерти от растунций – даже такой
сладкой, как от пассифлоры – никто не заслуживает. Выбрался, значит, как-то. Дядька
всё равно смотрел нехорошо и подозрительно.
– Тётенька, а ты ведьма, да? – вдруг раздался звонкий
голосок.
Я плавно качнулась вбок и за широкой спиной дядьки
узрела сидящего на стуле мальца лет восьми, беззаботного качающего ногой.