— Да я для него просто… кукла, — выдыхаю обреченно, ковыряясь в своем десерте.
— Кукла?..
— Да, именно.
— Он так говорит?
— Нет, — бросаю ложку в блюдце. — Он вообще ничего не говорит, — хмурюсь. — Это и бесит. Он вообще не хочет ни о чем говорить. Мы очень мало говорим. Только… секс.
— Секс тоже хорошо, — подмигивая, улыбается Геля. — У меня вот знакомая на новой работе постоянно плачет о том, что муж ее не хочет. У них все идеально во всем, но только не в постели. Они скорее лучшие друзья. Только со штампом в паспорте.
Да, и такое бывает. Только меня это совсем не утешает.
— А мы вот с Максимом и близко не друзья.
— Ну, наверное, он просто такой.
— Судя по тому, что говорит его мать… раньше он был совсем другим.
— Это когда… — Геля не продолжает. — Да забудь ты об этой его бывшей. Считай, что ее нет в живых.
Так нельзя, конечно, но, наверное, так было бы проще. Но нехорошо так думать. Хорошо, что она жива-здорова, да и что очень далеко от нас. В самом Владивостоке. Да и не одна она. У нее есть мужчина. Он и стал причиной их разрыва.
Моя свекровь до сих пор с ней общается. Тайно от сына. Мне, конечно, неприятно это, но так уж случилось, что я появилась позже и не смею выказывать на этот счет недовольства.
— Хотя знаешь… хорошо, что она жива, — качает головой Геля. — Я такую историю слышала… Один мужчина тоже женился на девушке, чтобы типа залечить душевные раны. Только там все сложнее. Он со своей предыдущей девушкой не расставался. Она умерла. Они любили друг друга и все такое. А женился он на этой Лиле, потому что она просто ему понравилась, очень красивая. В общем, Лиля его очень любила, а еще у нее было железное терпение. Она тайно наблюдала за тем, как ее муж хранит вещи погибшей девушки, рассматривает ее фото… Могу представить, какой это был кошмар. Жесть.
Невольно сглатываю.
— И чем все закончилось?
— Он развелся с ней. Решил отпустить ее. Чтобы не мучить.
Шумно выдыхаю, жалея, что спросила. Наверное, такое всегда заканчивается разрывом.
— Понятно…
— Это не конец истории. Они встретились снова, когда Лиля уже была на девятом месяце беременности.
— Его ребенок?
— Конечно. Она ему не сказала.
— Дай угадаю: ему тут же захотелось ее вернуть?
— Ну да. Только она уже ничего не хотела от него. Перегорело.
— И на этом все?
— Нет, он долго добивался ее, доказывал, что все не ради ребенка, признался, что на самом деле всегда ее любил, но очень поздно понял, потому как чувствовал вину перед погибшей невестой.