- То есть ты жаждешь равноправия, -
моментально сориентировался Цзян Банда, снова собравшись и
превратившись в жёсткого дипломата. – Боюсь, мои соплеменники этого
не поймут. Мало того, решат, что потеряли лицо. Не все, конечно, но
«боевая» ветвь клана точно.
- Это их проблемы! – отрезал Илья
Фаддеевич. – И учти, Ба, каждое последующее предложение будет для
вас только хуже. Пока – пока! – мы согласны на равные доли во всех
предприятиях, включая торговые, и приведение пошлин в соответствие
со средними расценками по Протекторату Росс. Плюс вывод ваших
эскадр из системы Иддии. Но если это предложение будет отвергнуто,
в следующем я предусмотрю доступ на рынок Гессионы для ваших
конкурентов.
- А я думал, Илюша, что ты трезво
оцениваешь свои возмож… - Цзян прервался на полуслове и к чему-то
прислушался, став похожим на какую-то лесную птицу.
Естественно, земную, то бишь
мифическую. Название запамятовал.
- Что там, Ба? – забеспокоился
отец.
«Что там, Ли?» - мысленно
продублировал я своему искину.
«Подозрительная активность
отсутствует, сяньшэн, - незамедлительно отрапортовал тот. – На
вилле всё в пределах допустимого, вражеская флотилия по-прежнему на
гессионостационарной орбите, но признаков подготовки к атаке не
наблюдается».
- Нет, ничего, - отмер Цзян,
подтвердив данные Лиу Цзяо. – Показалось.
Твою же мать! Меня, что ли, почуял?
Ладно, учтём…
- Но вернёмся к нашим баранам,
Илюша, - снова заговорил старик Байху. – Ты ведь меня знаешь, если
бы существовала хоть малейшая вероятность продавить выгодное для
моих соплеменников решение, я бы им воспользовался. Но ситуация
такова, что… как бы это помягче…
- Вы там на грани междоусобицы, что
ли? – цинично ухмыльнулся отец. – Не ожидал!
- Да я и сам не ожидал! –
страдальчески поморщился Цзян. – Но факт есть факт. Мы раскололись
на два лагеря, к моему сожалению, неравномерных. Те, кто заведует
финансами и торговлей, то есть контролирует деньги, за то, чтобы с
вами договориться. А вот те, в чьём ведоме флот и армия, настаивают
на силовом решении вопроса. И чтобы сохранить лицо, и чтобы другим
впредь неповадно было.
- А ты, стало быть, последний шанс
партии мира? – понятливо усмехнулся Илья Фаддеевич. – Узнаю старого
Ба! На вид суров и непреклонен, а на деле первый миротворец. Что,
правда, не отменяет жёсткости и даже жестокости, если договориться
не удалось.