Незримый обычному взору, но прекрасно видимый каждому магу в
магическом зрении удар действительно напоминал лезвие падающего
вниз клинка. Форму своим сильнейшим Сверхчарам тогда ещё мало
сведущий, действующий по наитию чародей придал не самую удачную,
как выяснят через полтора столетия физики — согласно их
вычислениям, при ином распределении энергии эффективность могла бы
возрасти процентов на пятнадцать, а то и двадцать — но в тот момент
даже увиденного мне хватило с лихвой, что бы запомнить это зрелище
на всю жизнь.
Мне в тот день повезло — я оказался достаточно близко, что бы
видеть схватку во всех подробностях, и при этом — на относительно
безопасном расстоянии от эпицентра. Моя тысяча, старого образца, но
из числа самых крепких вояк, которым доверили прикрывать от
возможных атак противника три батареи самых современных,
зачарованных у лучших артефакторов Европы орудий, на которые была
основная надежда в обмене ударами с боярскими сынами — младшими, не
наследными сыновьями в своих семьях, бастардов и прочих маловажных
членов Родов, которые, тем не менее, обладали достаточной
магической силой, дабы считаться одними из самых грозных
воинов-магов тогдашней Европы, наряду с тевтонскими рыцарями и
мальтийскими боевыми магами, отказавшимися от рыцарских традиций
ради увеличения эффективности своих боевых магов — в противостоянии
с османами старые, традиционные подходы показывали свою
несостоятельность...
Демоны да будут являться пьяными и устраивать безнаказанный
дебош и оргии с праведниками во всех чертогах Богов, что со мной?
Соберись, Пепел... Аристарх...
И снова я на том проклятом поле. На этот раз я уже не уверен,
где заканчивается реальность, где тонкая грань между памятью о
прошлом и моим непослушным сознанием — кто я, молодой Мастер, что
отчаянно перебарывает страх, глядя, как и все вокруг, туда, где
Бобров и Дружинин задумали невиданное до того на Руси дело — убить
царя! За все века, что прошли с объединения и централизации земель
русских это было впервые, когда подданые нарушили табу — царей не
убивают.
Да, бунтов хватало во все времена, и иные из них были даже
настолько успешны, что правитель оказывался низложен — но даже в
таких случаях, когда во всем остальном мире поступили бы по самому
простому и очевидному сценарию — прикончить проигравшего, дабы
обезопасить себя от возможных в будущем рисков, на Руси это
произошло лишь раз — в результате чего Борис Годунов, занявший трон
царя всея Руси, очень быстро оказался сам низложен, а затем и
вырезан вместе со всем своим Родом.