И я никогда. Никогда-никогда. Даже в самых страшных мыслях не
представляла, что он может так со мной поступить. Что мы не просто
расстанемся, а вот так грязно и некрасиво. Что он будет так больно
бить меня словами после всего увиденного.
На улице уже начинает темнеть. Мастер, которого я вызывала, не
пришёл и трубку не берёт. Из праздничного настроения в наличии
только букет и оставшийся от похода в магазин капкейк.
Вселенная однозначно меня за что-то наказывает. Кажется, будто я
ей задолжала очень много, и это будет убийство с особой
жестокостью.
Я потихоньку разбирала привезённые продукты и вещи, но никак не
могла расслабиться. Каждый раз, услышав шорох шин проезжающего мимо
автомобиля, неслась к окну, высматривая очертания белого
мерседеса.
Да. Я его ждала.
Несмотря на все обстоятельства, ждала.
Боялась до дрожи и ужасалась только от одной мысли о новой
встрече или разговоре, но ждала.
Как полная дура, мысленно строила диалоги, в которых он приходит
извиняться, просит прощения, а я… А я даже в мыслях ничего не могу
ему ответить.
Ни-че-го.
Ведь он всё тот же. Короткий ёжик волос, который очень приятно
трогать, особенно сразу после стрижки. Если поцеловать в
чувствительное местечко чуть ниже подбородка, его кожа покроется
мурашками. Глубокий шрам за правым ухом — это он в семнадцать
вступился за какую-то девушку у ночного клуба. Её парень держал
куртку Кости, пока он защищал её облапанную задницу.
Самое уютное и безопасное место — у его сердца.
Когда весь мир сошёл с ума и перешёл на удалёнке, меня
невероятно успокаивала только возможность в любой момент забраться
к нему на колени и уткнуться куда-то в подмышку. В те дни
внутренняя паника после прочтения новостей сажала все аккумуляторы
до нуля. И я бежала к своему солнцу хоть немного погреться.
Прислониться ухом к груди и слушать, слушать стук сердца.
Чаще всего я так и засыпала, убаюканная ровным ритмом.
Конечно, я хочу свою семью обратно.
Ведь он всё тот же? Но перед глазами всё ещё стоит картина его
объятий и поцелуев с другой. Его слова-пощёчины и равнодушный
взгляд. Это почему-то оказалось отдельным ударом. Он смотрел, как я
плачу, корчусь от боли, и не только не утешал, ему было
плевать.
Точно ли я хочу свою семью обратно? Не знаю. Не понимаю, но
каждый раз, обнаруживая себя у окна, списываю эти приступы
любопытства на ожидание мастера. А вовсе не жду, когда прилетит
золотой дракон, который снова заберёт свою принцессу обратно в
замок. От всех переживаний я не заметила, как расчесала кровавые
раны на руках. Содранный слой кожи неприятно саднил при
соприкосновении с тканью.