Теперь совсем другая улыбка меня греет.
В книгах часто встречается выражение “слёзы закончились”, но у
меня, кажется, запас в целое озеро. Они тихонечко катятся из
уголков глаз, стараясь не беспокоить.
— У тебя аптечка есть? — он присаживается у дивана, а я в ответ
могу только растерянно пожать плечами.
Об этом при сборе вещей я не подумала, а здесь если и оставались
запасы лекарств, то они уже давно просрочены.
— Я тогда схожу к себе за лекарствами и деталями для котла.
Посидишь одна немного?
Смотреть ему в глаза всё ещё немного стыдно даже в таком
состоянии, да и отпускать не хочется, но я всё равно согласно
киваю.
Он неожиданно нежно вытирает слезу со щеки и встает, чтобы
уйти.
— Спасибо, Марк, — севшим голосом хриплю ему в спину.
— Я скоро вернусь. Задание — не плакать. Справишься?
Не успеваю понервничать по поводу ухода Марка, сразу засыпаю.
Тёмное гудящее марево поглощает меня, как только смыкаются веки.
Это даже не сон, а просто отключение сознания без картинок и
ощущений.
— Мира, проснись, — слышу сквозь туман, но глаза открывать не
хочется.
Время ведёт себя очень странно. Такое впечатление, что Марк меня
будит практически сразу. Или не сразу, я не понимаю. Он мягко
гладит меня по плечу, и приходится осмотреться. Судя по тому, что
обогреватель отключен, а в комнате тепло, сплю я уже довольно
давно.
Марк носится со мной как с маленькой. Измеряет температуру,
выдаёт жаропонижающее и целебный чай. Вкусный чай. На основе
облепихи и каких-то травок. Я опознала только мяту. Он с первого
глотка принёс облегчение.
Попутно Марк забалтывал меня всякой ерундой. Не уверена, что
невнятное мычание может считаться участием в беседе, но всё же.
— На вид это самый неудобный в мире диван. Пойдём уложим тебя в
кроватку? — сказал он, когда я допила вторую полулитровую кружку
его фирменного антипростудного зелья.
Я с грустью посмотрела на лестницу, и он всё понял. Молча
подхватил меня на руки и понёс. Меня! Это не так уж и просто. Я та
ещё любительница булочек.
Он даже не запыхался, пока доставлял нас на второй этаж по узкой
лестнице. Оставил меня одну, чтобы я переоделась, и вернулся через
пару минут с водой и градусником.
— Тридцать семь и три. Скоро лекарство подействует и станет
лучше.
Он укрыл меня, лёг рядом, поверх одеяла своей прохладной рукой
поглаживал меня по лбу.