— Уходи, Костя…
Костя разглядывает кольцо на ладони, будто впервые видит. Будто,
и правда, только сейчас понял, что “нас” больше не будет.
Кажется, он его сразу выбросит, но нет. Сжимает руку в кулак и
прячет в карман. По-прежнему вижу только глаза, всё остальное в
тумане. Он был моим столько лет, и я точно знаю: в самой глубине за
сотней масок он прячет боль и горечь утраты.
Забирает телефон, куртку и, громко хлопнув дверью, вылетает из
дома. С этим звуком обрывается последняя ниточка, протянутая от
моего сердца к сердцу Косте. Кажется, она — последнее, на чём я
держалась.
Аромат роз въедается в кожу, забивается в ноздри, с каждым
вдохом делая всё больнее. Слёзы затапливают, ноги подкашиваются.
Марк каким-то чудом успевает меня подхватить, пока я не утонула в
алом море лепестков. Он усаживает меня на диван, аккуратно вытирает
ступни от клубничного сока и просто не мешает мне оплакивать своё
горе.
Не знаю, сколько времени провожу, уткнувшись лицом в подушку,
но, когда выныриваю во внешний мир, пол больше не украшает кровавое
безобразие, исчез запах роз и бардак, устроенный Костей на кухонном
островке. Марк опять колдует над своими зельями и, когда замечает
на себе мой взгляд, приносит кружечку чего-то бруснично-малинового.
Забота и внимание согревают не меньше чая. Тепло разливается не
только по телу, но и в душе. А ещё становится невыносимо стыдно за
всё, что он увидел.
— Прости, за эту сцену. Я не…
— Мирра, не нужно оправдываться. Ты не виновата в том, что он
идиот. Независимо от того, что между вами произошло, так вести себя
с женщиной, тем более которую сам выбрал, неприемлемо.
Не знаю, что ему ответить, и просто прячусь за кружкой. Прав. Во
всём прав. Только как я не замечала все эти годы такое
отношение?
Марк приносит градусник и измеряет мне температуру.
— Тридцать шесть и восемь. Ты как себя чувствуешь? Хочешь
проветримся? — протягивает мне руку в приглашающем жесте, и я не
могу ему отказать.
Десять минут на сборы, из которых семь уходит на то, что я
зависаю у открытого крана с холодной водой. Просто дышу. Просто
пытаюсь расслабить, успокоить тело и смыть мой привычный уже макияж
— опухшие веки и пятна от слёз.
Оставшиеся три минуты — на то, чтобы одеться и прыгнуть в машину
Марка. Мы мчимся по набережной. На улице ярко светит солнце и,
несмотря на недавно сошедший снег, очень тепло. Открываю окно,
вдыхая соль и йод. Ловлю руками мягкие потоки воздуха. Белая
полоска кожи на пальце приковывает взгляд. Я очень редко снимала
кольцо.