Марк что-то рассказывает про сестру и её команду малышей, а я не
слышу. Сквозь монотонное шипение и оглушающий звон до меня
доносится невнятное эхо голоса, но разобрать слов невозможно. Я
глубоко под водой, на самом краю вселенной… Или это обрыв? Что я
вообще здесь делаю? Вроде бы рядом с Марком, он тёплый, уютный,
любит объёмные худи и, кажется, меня. Но при этом я совершенно одна
в своей темноте и пустоте. Вижу, как двигаются губы, как, улыбаясь,
он показывает какие-то размытые в сплошное пятно фото в телефоне,
как почему-то дрожат его пальцы. А с ним что случилось?
Опускаю глаза на свои руки, повисшие вдоль тела, чтобы
посмотреть, а не дрожат ли мои. Поднимаю повыше, и на ладони падают
две тёплые капли. Это ускользающее тепло единственное, что я
чувствую. В остальном — нервы перегорели и абсолютно не принимают
сигналы.
Растираю капли по складкам на ладони. Расчерчиваю мокрым пальцем
линию мудрости, жизни, судьбы, любви… Где-то среди этих тонких
морщинок кожи точно должен быть ответ на все вопросы. Я просто не
вижу. Передо мною подробная карта, я просто не умею ей
пользоваться.
Когда собираюсь повторить линию брака дорожкой из слёз,
вспоминаю, что где-то тут должна быть подсказка по поводу детей. Не
оглядываясь на шокированного Марка, подбегаю к вытяжке над плитой.
Бессмысленно тарабаню по сенсорной поверхности, пытаясь включить
подсветку, но включается что угодно, кроме неё. Пальцы не
слушаются, и я уже со злостью бью по панели. Марк, видимо, не
выдерживает этого зрелища, подходит и спокойно укрощает дикого
зверя по имени “вытяжка”.
Я почти отпихиваю его со своего пути и подставляю ладонь свету.
Абсолютно ничего не понимаю в изломах кожи, но всё равно нервно
пытаюсь высмотреть хоть немного правды. Придерживаю одну руку
другой, пытаясь спасти от дрожи. Ничего не выходит. Злюсь всё
сильнее. На кого или что не разобрать, но колкие пузырьки
закипающего гнева превращают душу в кровавое месиво. Так часто и
рвано дышу, что не хватает воздуха.
Вылетаю на улицу. Всё ещё по-зимнему холодный воздух забивается
в лёгкие, заставляя закашляться. Нервные окончания снова
просыпаются. Февральская ночь обжигает кожу и отрезвляет
сознание.
Марк не может быть прав. Нет, нет, нет. Это просто дурацкое
стечение обстоятельств. Сейчас я приеду домой, расскажу всё Машке,
она меня успокоит. Дурацкая сеть на краю света не ловит, так бы уже
поговорили. Нужно просто немного подождать, и всё снова вернётся на
свои места. Я уверена, что совершенно зря сейчас перепугалась.