Но огромная зверюга, в чью слюнявую зубастую пасть я вглядывалась, давала понять, что отныне не мы распоряжаемся нашими жизнями, стремительно приближающимися к своему финалу.
– Ягод и грибов в лесу навалом. Он сыт, – сказал Рональд. Я удивилась бодрости в его голосе.
– Что тогда ему от нас нужно? – просипела.
– Может, природное медвежье любопытство?
– Или он хочет разнообразить рацион?
– Я слышал, что медведи предпочитают мясо с душком, а мы пока живы, так что…
Зверь мотнул огромной головой, разбрызгав слюну по сторонам, вытянул шею, ощетинился, зарычал, сделал шаг в нашу сторону. Потом ещё один. Дистанция сократилась, и это значило, что он счёл нас не слишком опасными. Время остановилось, позволяя ощущениям такой смерти проникнуть под кожу. Крепкие длинные зубы сдавливают череп, нижний клык протыкает щеку, упирается в мои собственные зубы, верхний надавливает на висок, миг – и тонкая кость не выдерживает, крошится, как яичная скорлупа. Разрываются какие-то нервы, тело парализует. Мощная лапа ложится на грудь, под весом туши рёбра трескаются, осколки вонзаются в лёгкие, чёрные когти вспарывают плоть на ключицах, рывок – и четыре кровавые полосы разрывают кожу до низа живота, следующий рывок вытащит наружу внутренности. Каково это, когда из живой ещё тебя вытягивают кишки… Я содрогнулась и чуть не свалилась с камня, Рональд еле успел схватить меня за плечи.
– Нужно его прогнать, – прошептал он неуверенно.
– Как? – от страха я вцепилась ему в руку.
– Нужно кричать, шуметь, кидаться в него чем-нибудь.
– А это не разозлит его ещё больше?
– Я не специалист в медвежьей психологии, Лиз. Возможно.
В отдельные моменты рука его тоже крепчала. Соскальзывая, переминаясь с ноги на ногу, подняв руки, мы прижимались друг к другу – для двоих на камне было слишком мало места. Последние отмеренные нам ужасные секунды издевательски растягивались в бесконечность.
– А если выстрелить по нему из лука?
– Такую толстую шкуру мои стрелы не пробьют. Нужен металлический наконечник.
– Ну хотя бы просто покажи, что у тебя есть оружие. Вдруг он испугается и убежит?
Как только Рональд снял с плеча лук, медведь тут же встал на задние лапы и заревел на нас так страшно, что у меня отнялись ноги. Он был так близко, что из раскрытой пасти мощным потоком до нас долетало гнилое зловонное дыхание, липкие слюнявые нити свесились с чёрных вибрирующих губ, белки его глаз налились кровью.