Наконец, она открывает дверь, входит. Снова медлит. Оглядывается
по сторонам.
– Пройдёмте в кабинет, – говорит следователь.
– Не понял, я, что, задержан?
– Пройдёмте в кабинет, здесь неудобно, – его вопрос она
игнорирует.
Мужчина пожимает плечами и покорно идёт за следователем.
– У меня к вам один вопрос, – говорит Вероника, сев за стол в
кабинете. – Где вы были в субботу, двенадцатого апреля этого года с
двенадцати до часу дня?
– Я не понял, вы меня в чём-то подозреваете?
Кассицкая снова молчит. Достаёт пустой лист бумаги, берёт
ручку.
– Фамилия, имя отчество, – произносит она, не глядя на
мужчину.
– Никифоров Дмитрий Сергеевич. Да что я сделал-то?
– Где вы были в субботу, двенадцатого апреля этого года с
двенадцати до часу дня? – снова спрашивает следователь.
– На работе я был, где ж ещё?
– А где вы были в этот вторник и прошлый четверг примерно в это
же время?
– Во вторник работал. В четверг, кажется, тоже. У меня плавающий
выходной, надо с графиком свериться.
– Вы подъезжали на машине к гимназии имени Чехова?
– Может, подъезжал. А что, нельзя? У меня, вообще-то, там дочь
учится. В чём вы меня подозреваете, никак не пойму? Вы знаете, что
моя жена напишет жалобу?
– Ваша жена может писать хоть генпрокурору. Где вы работаете?
Имеете ли возможность отлучаться в рабочее время? Кто может
подтвердить, что вы были именно на работе в двенадцатого апреля с
двенадцати до часу дня?
– Я – водитель катафалка. В субботу… в субботу у меня похороны
были. В двенадцать дня я возил покойного и его родственников. В
церковь, на кладбище, потом в конторе был. С двенадцати до часу я
был на кладбище. Меня видела куча народу, включая грузчиков,
копателей и родственников покойного. Можете проверить.
– Большая чёрная машина – это катафалк? Другой машины у вас нет?
– Вероника отодвигает от себя лист бумаги и поднимает взгляд на
Никифорова.
– А зачем мне другая? Мне рабочей хватает.
– Сидите здесь, никуда не уходите.
Кассицкая резко встаёт и быстрым шагом пересекает кабинет. Дверь
не запирает. Да и запирать подозреваемого в собственном кабинет –
нелепость. Она бегом спускается по лестнице, врывается в приёмную
прокурора.
– Серебряков у себя? – голос её срывается на крик.
– Подожди, я доложу, – едва успевает произнести заведующая
канцелярией, но Кассицкая уже сама распахивает дверь.