— Дно, бро. Просто дно.
— Ладно, есть еще одно местечко, поцивильней. Просто хотел посмотреть на твое лицо. Ты почему отстал, кстати?
— Так, важный звонок.
Делаю заказ подошедшей официантке. Блондинка с ярко-красными губами и призывным взглядом. Униформа откровенная настолько, что не оставляет места для фантазии. Это вам не Лисицына в скромном платьице в цветочек, до колена и с минимальным вырезом – ровно чтобы голова пролезла, по ходу.
Охренеть, вот кого я точно не думал встретить в первые же дни моего возвращения. Я о ней, можно сказать, вообще забыл. Что существовала такая… Вспоминаю ее в школе: маленькая, тощая, словно недоедает, рыжие косы по бокам. Вечно в каких-то обносках.
— Сейчас тебе заказ принесут, и пойдем во второй зал, там поинтереснее, – говорит Мир, лениво разглядывая успевшую раздеться стриптизершу. Мира я знаю с детства. Наши семьи дружны, отцы ведут вместе дела. Дни рождения, праздники – часто раньше собирались.
Близкими друзьями с Миром не были, но ладили неплохо. Большинство старых корешей за эти семь лет отвалились совсем. Да и черт с ними. Я не собираюсь здесь задерживаться надолго. Как только отец сменит гнев на милость, вернусь в Москву.
Во втором зале больше голых женских тел, доступных за плату. Мир сваливает в приват почти сразу, я лениво наблюдаю за извивающейся передо мной девицей. Честно говоря, я не плачу за секс. Не вижу в этом смысла.
В ночном клубе можно снять девчонку без такой длинной венерической истории, как у той, что крутится передо мной. И с более коротким послужным списком. Секс должен быть удовольствием, сильно сомневаюсь, что этой девчонке будет в радость сосать мне после десятка других членов, побывавших в ней за пару дней.
Мир подогнал девицу в качестве подарка на возвращение, что ж, воспользуемся. Поднявшись, говорю:
— Пошли в приват.
Она послушно ведет меня за собой. Минет делает на троечку. Видно, что умелая, но явно не старается. Без души. Подавшись вперед, беру ее за хвост, фиксирую. И тут же вспоминаю, как сегодня держал так Лисицыну. Как она смешно пыталась вырваться, глядя испуганными глазами. Кое в чем я соврал, она изменилась.
Исчезла подростковая угловатость, лицо стало более утонченным, а когда она случайно прижалась ко мне, пытаясь вырваться, я однозначно почувствовал, что она совсем не плоская доска, как в школе. Ее уродливое платье все скрывает.