— Тинар, надеюсь, твоя глупая жена так и сидит в своей спальне?
— нарочито громко воскликнула Канди.
Мои руки сами собой сжались в кулаки. Захотелось выйти и
популярно объяснить этой курице, что…
А, собственно, что?
Какое мне дело до того, чем и с кем занимается барон Валлет? Я
не его жена, и уважения у меня к нему ни на грош. Зачем тратить
время и силы на разборки с теми, кто того не стоит? Ну, повыдергаю
я патлы этой Канди — и что в результате? Вряд ли получу даже
моральное удовлетворение. Судя по всему, их отношения с бароном
длятся гораздо дольше, чем его брак с Нини, а мысли самой Канди
намекают, что недолго им оставаться вместе. Зачем ей нищий
неудачник? Сюда она пришла только за моими — я прижала к себе
наволочку — украшениями.
Судя по звукам шагов снаружи, парочка прошла мимо.
Анелла сделала большие глаза, выразительно на меня глядя, и
указала на дверь. Я была с ней согласна — пора покинуть этот дом.
Но прежде горничная жестом предложила мне переобуться. Вместо
тряпичных комнатных туфель я надела громоздкие страшные чёботы,
которые тем не менее прекрасно сели по ноге.
Позже я не раз поблагодарила Анеллу за эту обувь.
На цыпочках мы вышли из каморки под лестницей и тихонько
направились в кухню. Там имелась дверь, ведущая на задний двор, —
ею пользовались слуги. Никто нам по пути, к счастью, не
встретился.
А на улице меня ждал культурный шок. Каменная мостовая, по
которой в хаотичном порядке двигались коляски и телеги, запряжённые
лошадьми, была покрыта толстым слоем грязи и навоза. Узенький
дощатый тротуар тут всё же имелся, и по нему гуськом двигались
прохожие. Прямо перед нами какой-то парень в мешковатой неопрятной
одежде бескомплексно справлял малую нужду на стену дома. Окружающие
его, казалось, не замечали.
Анелла тоже не обратила на занятого своим делом парня и повлекла
меня на улицу. Там, слава богу, долго идти не пришлось — горничная
остановила извозчика. Я назвала адрес, и мы забрались в закрытую
коляску.
А дальше мне пришлось пережить езду в жуткой тряске. За десять
минут пути, показавшихся вечностью, я прокляла всё на свете: и
Ниниэлу, и барона, и герцога… Когда коляска остановилась, на меня
накатило такое облегчение, какого я никогда не испытывала.
Но длилось это состояние недолго. Потому что дверца экипажа
распахнулась и внутрь, бесцеремонно подвинув Анеллу на сиденье,
забрался герцог арт Рангор собственной персоной.