Егорыч с
Родькой, как выяснилось, собрались в гости к нам в
деревню.
– Аннушка
говорит, – сказал старый, – ты большой ремонт запланировал у них
этим летом?
–
Планировал, – с досадой подтвердил я. – Уже и деньги отложил. Но
весь июнь сессия. Потом командировки, вот как сегодня, а затем с
женой едем на море. Хоть разорвись. Подумываю уже нанять какую-то
бригаду. Хоть пару человек.
– Давай,
пока я там, помогу чем-нибудь, – как о само собой разумеющемся
предложил Егорыч,– я рукастый,
пригожусь.
–
Серьёзно? – аж жевать перестал я. – Это было бы здорово. Там у нас
ещё Трофим есть, сосед. Он местный, знает, где и что купить можно.
И, если что, денег должно хватить и на помощника какого
нанять.
– Что за
Трофим? – недоумённо взглянул Егорыч на Никифоровну.
– Это
Эльвиры старый, – поспешила объяснить та.– Соседки моей.
Не сразу
до меня дошло, что она сказала, но, когда я понял и поднял глаза на
Никифоровну, она взъерошилась, руки на груди скрестила.
– Могли бы
уже и сами догадаться, – недовольно заявила она, – а теперь
получается, что я разболтала, что меня не касается.
– Ну надо
же! – широко улыбнулся я.
– И нечего
смеяться! Мы тоже люди! – нервно сказала Никифоровна.
– Блин! Да
я от радости улыбаюсь! – воскликнул я, и взглянул на растерянно
моргающую глазами жену. – Вообще-то, я к Трофиму уже и привык. Как
не приедем, он всегда где-то рядом.
– Да, –
тут же поддакнула мне жена.
Родька не
очень понимал, что происходит, но ему было очень весело. Нормальные
у нас старики, ему с ними будет хорошо, пусть, хоть всё лето там в
деревне тусит.
– У нас
там озеро в двух шагах, можно купаться, можно рыбу ловить, –
потрепал я его по голове. – Бабушки цыпляток маленьких купили, –
показал я размер цыплёнка на ладони. Глаза у Родьки загорелись, он
готов был уже ехать.
Но нам
ехать, пока, нельзя. У нас завтра пятница.
Утром все
сидели за столом молча. Инкино кесарево сегодня по плану. Хуже всех
было Никифоровне, которая за нее болела, как за родную, все же все
детство рядом с ней провела, помогала Эльвире и Апполинарии ее
подымать. Ей предстояло просто сидеть и ждать. Мы с Галией могли
хоть на учёбе отвлечься.
– Ну, мы
поехали, – сказал я, сочувственно глядя на неё. – У Нины из
больницы только наш домашний телефон. Вы остаётесь на связи. Вот, я
выписал Петин, бабушкин и мамин рабочие телефоны, положу под
аппарат, как только что-то станет известно, сразу им звоните. А я
буду из автоматов в университете вам позванивать.