– Заткнулись! – рявкнул на парней
Анисим – А не то забуду про ночь, проведённую в клинике, и сам всех
отделаю!
Молодой здоровяк с усмешкой посмотрел
на сержанта, но промолчал. Понимал, что если не сам Анисим, то им
может заняться кто-нибудь другой из старшего поколения.
«Молодые волки заметили ошибку
стариков и скалят зубы – подумал я, наблюдая за происходящим – Нет.
Ничего путного здесь не получится. Лишком многие тянут одеяло на
себя. Ситуацию может изменить лишь сильный прессинг со стороны
бояр. Да и то, от грызни это остановит не всех».
Пока курсанты переругивались, я
размышлял над тем, стоит ли предупреждать Фёдора Фёдоровича о
странном мхе, найденном в разломе и том специфическом зелье,
которое он в себя впитал.
«Стоит мне только заикнуться об
«озверине» и я привлеку ещё больше внимания лейтенанта и его
кураторов. Пока что, я известен им, всего лишь как хороший боевик.
К каким умозаключениям они придут, обнаружив у молодого Гордея
аналитические способности, а также ресурсы для поиска и
идентификации зелья даже подумать страшно. Никто не поверит, что на
странный мох я наткнулся случайно, а его изучение передал на
аутсорсинг».
Замерев от неожиданности, я несколько
раз повторил последнее неизвестное в родном мире слово, осознал,
что знаю его местное определение, и отмахнулся от очередной
странности до лучших времён. Из-за переноса в новое тело, память,
иной раз, выкидывала разные интересные коленца.
Вернувшись к размышлениям вдруг
подумал, что добавление «озверина» в самый обычный разлом – это
неплохой способ избавиться от недоброжелателей чужими руками. И,
видимо, большая смертность молодых аристократов перед началом
курсов частично связана именно с этим. Во мне крепла уверенность,
что таким образом неизвестные избавились как минимум от парочки
боярских детей. Однако эту мысль я решил никому не высказывать. А
то уж точно прикопают. И у стен есть уши.
Тем временем Фёдор Фёдорович довёл
списки отправляющихся завтра в разлом, среди которых была и моя
фамилия, а также велел каждому, проверить снаряжение и быть в
готовности продемонстрировать его после обеда.
Когда курсанты стали подниматься
из-за столов, я предупредил Рибутова, что задержусь, и отправился к
Васильеву.
«Приоткрыть карты всё же надо – решил
я – Кто-то явно пытается избавиться от лейтенанта и возглавляемого
им отряда безродных. Будет лучше, если он вместе со своими
кураторами будет знать об угрозе и подстрахуется, иначе в следующий
раз нам так сильно не повезёт и отряд потеряет людей, на которых у
меня свои планы. Только для начала нужно выяснить, кто мог знать о
забронированном нами разломе с лисицами. Диверсию устроили по
наущению шпиона из наших? Или постарался кто-то со стороны?»