— Ну? Отпустило?
Юля вздрогнула и сфокусировалась на его лице:
— Что?
— Судорога.
— А… Да…
— Одевайся, а то простынешь, — Костров поднялся с земли, подхватив свои вещи, и скрылся за автомобилем.
Белинская с трудом стянула с себя мокрое нижнее бельё и как можно быстрее «упаковалась» обратно в джинсы и футболку, но на свежем ветерке из-за влажных волос она продолжала подрагивать.
— Паш…
— Пей, — у её лица возникла мужская ладонь со второй вскрытой бутылкой вина.
— Решил окончательно меня напоить? — Юля попыталась пошутить, но стучащие друг о друга зубы испортили весь эффект.
— Решил, что не стоит тебе сейчас сваливаться с ангиной или пневмонией, — Костров обулся и поправил пряжку брючного ремня. — В идеале это должен быть термос горячего чая, но вино тоже на крайний случай подходит.
— Ты такой заботливый… — хмыкнула Юля, сделав большой глоток.
Утомлённый происходящим Павел провёл ладонью по лицу и опустил глаза на Белинскую:
— Поехали домой.
— А с чего ты взял, что я хочу домой? — немного покачиваясь, Юля поднялась с пледа и шагнула вплотную к телохранителю.
— Раненая душа требует веселья…
— Тебе смешно? Мой муж! Мой любимый муж мне изменил! И не просто изменил! У него сын!!! Вторая семья! Вторая жизнь!!! — сорвавшись в истерику, Снежная Королева отвернулась и глотнула ещё вина. — Утром я проснулась в прекрасном настроении, хотела позаниматься йогой, пройтись по магазинам и вечером встретить Глеба после его этого идиотского пятидневного ретрита. Который так срочно был ему нужен, что мне пришлось в одиночку решать вопросы с годовщиной свадьбы… А теперь?! — Юля снова посмотрела на Кострова: — Ни ретрита, ни годовщины, ни отпуска на Бали! Ничего! Я спустила грёбаные два миллиона! Чтобы сегодня днём умереть от удара ножом в сердце!
— Юль, послушай…
— Раненая душа… Раненая?! Он меня убил! Одним ударом наотмашь! Я думала, Глеб себе мозги ставит на место в Питере, а он в получасе езды от Москвы за мои же деньги трахает эту… эту… и у них… — Белинская плюхнулась обратно на плед, расплёскивая вино, и, свернувшись калачиком, заскулила от боли.
«Подвесить бы меня за мой язык…» — Скай поморщился от неловкости и присел рядом.
— Мне очень жаль. Ты не заслужила такого отношения. Глеб — мудак.
— Да ладно уж. Скажи как есть.
— Как есть? — Костров нахмурился.