– Я живу на восьмом этаже, – ужаснувшись, попытался возразить Яр.
– Никаких лифтов, запомни. Эти твари только и ждут, что мы зайдем в кабину. На лестнице безопасней.
Они поднимались долго, дважды делали остановки для отдыха. Яр цеплялся за грязные перила и старался не оглядываться, чтоб не видеть алых комочков в серой пыли. Это была его кровь, и ему казалось, что он разваливается, рассыпается на ходу. Его мутило.
Лестничные пролеты были захламлены строительным мусором и ненужными вещами. Даже сиберы-уборщики заглядывали сюда нечасто, что уж говорить о людях.
– Как тебя зовут? – неожиданно спокойно спросил человек с ножом.
Яр неохотно назвался.
– А я Гнат. Впрочем, с недавних пор я отказался от имени и стал называть себя Зрячим.
– Вы – дикий? – вырвалось у Яра.
– Что? – удивился человек с ножом. И, поняв вопрос, помотал головой. – Нет, я не дикий. Как и все, я до шестнадцати лет рос в доме воспитания.
– Я сегодня видел дикого, – пробормотал Яр. – Он совсем на вас не похож.
Гнат хмыкнул:
– Найти кого-то, кто был бы на меня похож, очень непросто. Поверь, я давно пытаюсь…
Квартира встретила их ярким светом и тихой музыкой; известила хозяина о поступлении новых писем, предложила зачитать.
– Не надо, – быстро сказал Яр.
– А ты неплохо устроился, – озираясь, пробормотал Гнат. – Когда-то и у меня было нечто похожее. Но посмотри теперь на меня…
Яр посмотрел.
Гнат выглядел отвратительно: заросшее, серое от грязи лицо, свернутый налево приплюснутый нос, корка высохшей крови на правой щеке, волосы, висящие неопрятными, липкими на вид прядями. И одежда не лучше: перепачканный рваный свитер, широкие вытертые брюки, совершенно чудовищный платок, наброшенный на плечи…
– Ну чего уставился? – тут же ощерился Гнат – зубы у него оказались хорошие, белые и ровные. – Пожил бы, как я…
Яр отвел глаза.
Они прошлись по всем комнатам – на этом настоял Гнат. Он не отпускал от себя хозяина квартиры и заглядывал во все углы, в каждый шкаф, за каждую занавеску. В правой руке он держал нож – держал каким-то особенным хищным образом, так, что становилось ясно: не пиццу он собрался резать, и не пакеты вскрывать. Он будто ждал нападения – из затемненного угла, из шкафа, из-за шторы – и готовился это нападение отразить.
– Я живу один, – осторожно напомнил ему Яр.
– Откуда тебе знать, – пренебрежительно отозвался Гнат.