— У нас все будет
хорошо, сладкий мой пирожо-ок…
— Ла-ла-ла, —
подпевал пухлощекий мальчишка.
Даже если это не совсем так, жизнь обязательно
наладится.
Непривычно
ложиться в пустую постель и непривычно просыпаться без Архипа. Вчера утром он
собрал немного вещей, уехал на работу и с тех пор не возвращался. Ни звонил, ни
писал. Я понимала, что он выбрал верную тактику — полностью исчезнуть со всех
радаров на какое-то время, чтобы дать мне возможность спокойно примириться с
тем, что между нами все кончено.
Но как бы мне ни
хотелось обмануть сердце, оно тосковало. Как бы я ни нагружала себя домашними
хлопотами, мысли о муже находили лазейку, просачивались дрожью, неровным
дыханием, опустошенностью, жжением в груди, вгоняя в двигательный и
эмоциональный ступор. В эти мгновения кататонии словно сама планета прекращала
вращаться. Словно гравитация исчезала. Словно разум выходил за чертоги тела,
оставляя его без надзора, и в это время происходили нелепости. Например, я по
привычке складывала еду в пластиковый контейнер и очухивалась, когда
приклеивала к крышке записку с нежностями. Бралась за утюг, собираясь погладить
его рубашку. Накрывала ужин на двоих…
Если бы не
сынишка, мне было бы сложнее справляться с тяготами расставания. Светловолосое
чудо, поющее мне незамысловатую песенку на тарабарском языке, мотивировало и
наделяло силами.
Обещаю, сыночек, ты будешь гордиться своей мамой.
На следующий день
я сама позвонила Архипу. Исключительно ради решения безотлагательного дела.
— Привет, Поль, —
он ответил за миг до того, как я передумала и собиралась сбросить вызов, чтобы
пообщаться с мужем смс-ками.
— Здравствуй, —
натянуто произнесла я тихим голосом, покидая детскую.
— Как у вас дела?
— его же тон, напротив, звучал энергично и заискивающе.
— Великолепно.
— Чем занимаетесь?
— Толика спать
уложила.
— Хорошо, что ты
позвонила. Я сам хотел набрать тебя позже. Мне нужно заехать домой и забрать
кое-какие вещи. Не против?
— Во сколько
заедешь?
— Сразу после
работы.
— Хорошо. Тогда мы
пойдем на прогулку.
— Я хочу с сыном
повидаться, — мой последний комментарий не пришел ему по душе. Интонационную
ласковость подменила взыскательность.
— А я не хочу с
тобой пересекаться, — более сухим тоном парировала я. — Как же быть?