Через четыре дня после начала проверки, к ним изволила явиться
её сиятельство. Её сиятельство очень удивилась, когда нашла кучу
солдат, играющих в "бойню" с Химерой.
Ещё больше она удивилась, когда узнала, что "дикарка" их
обыгрывает, а стопка выигранных ей денег продолжает расти.
***
Карета последний раз качнулась, дёрнулась, с сильным толчком
остановилась, а потом со скрежетом её проволокло несколько шагов по
тщательно выровненному камню мостовой.
Снаружи раздавался топот. Хлопали крылья, раздавались выкрики:
"Круу!". Дверь кареты распахнулась, и бледный как полотно кучер, в
ливрее и накинутой поверх неё меховой шапке с курткой подал
пассажирке руку, и помог пошатывающейся девушке с позеленевшим
лицом спуститься. Затем начал извиняться:
— Госпожа, прощу прощения! Я не знаю, что на них сегодня нашло,
они так никогда раньше не делали.
Черноволосая девушка в строгом платье стояла, пошатываясь, у
кареты на полозьях вместо колёс. На карете было нарисовано белое
крыло. Ей было лет двадцать восемь, её волосы были стянуты в хвост,
и она носила очки. Ей было плохо, она пошатывалась, смотрела
вокруг, и спотыкающимися шагами бросилась к ближайшей ограде,
перегнулась через неё, и её стошнило. К счастью, в желудке у неё
ничего не было, так как проходи на тридцать этажей ниже архимаг,
мог бы быть казус.
Вокруг неё бегал бледный кучер и извинялся, кланялся. За её
спиной кричали и бегали загонщики, с грозовыми шестами. Они
пытались успокоить взбесившихся тяговых животных. И снова и снова
раздавались крики: "Круу!"
Рядом с каретой кричали грифоны. Четыре грифона, запряжённые в
карету быстрых воздушных перевозок. Один из них был особенно
агрессивен, дрался с другими и кричал особенно громко. Люди в
ливреях бегали, суетились, выкрикивали команды, вот один из них
отлетел опасно близко к ограде, сбитый могучим крылом.
Её снова скрутило, и желудок попытался исторгнуть отсутствующее
содержимое. Дорогие очки сорвались с её лица и полетели вниз,
сверкнув на прощание кристальными линзами. А потом исчезли где-то
далеко внизу. "Три сотни золотых", промелькнуло в её голове. Она
отошла от перил и просто села на землю, прислонившись к каменной
опоре. Села прямо в своём чёрном деловом платье, лакированных
туфлях, и откинула голову назад голову, полузакрыв глаза.