Блистательная дор Зеельмайн сделала шаг вперед. Лицо ее побелело от бешенства, контролируемого величайшим напряжением разума. Бледно-голубые глаза сударыни военного советника метали ледяные молнии – к счастью, не в буквальном смысле.
Мбо Ун Бхе протянул к ней руку, пальцы его подрагивали от желания скрючиться в боевую звериную лапу.
Хедвига дор Зеельмайн, едва заметно прикусив губу, вытянула вперед руку, которую сводило судорогой от стремления сжаться в кулак.
Подушечки пальцев двоих людей соприкоснулись и отпрянули.
– Касание зафиксировано! – быстро крикнул Орвель и вклинился между южанином и северянкой, с ужасом глядя, как наливаются кровью глаза Мбо, как туман боевого бешенства стирает разум во взгляде Хедвиги…
– Сударь, сударыня, великолепный, блистательная, прошу вас, все уже хорошо, встреча прошла успешно, – говорил король мягким, успокаивающим тоном. Теперь неважно было, какие слова говорить, писцы поставили финальные точки в протоколах встречи, сейчас был важен его тон – нормальный, тихий, ласковый, убеждающий.
– Да! – хрипло рявкнул военный советник Юга, падая в кресло и вытирая пятерней вспотевший смуглый лоб. – Спасибо, Орви, я в порядке. Вина дайте кто-нибудь.
– Благодарю, блистательный кузен, – пробормотала дор Зеельмайн, опираясь о спинку своего кресла. – Я, пожалуй, удалюсь в отведенные мне покои.
Король посмотрел на жабу и непроизвольно зевнул.
Писцы неуверенно заулыбались. Им за сегодняшнее полагался трехдневный отпуск и недельное жалованье.
* * *
Ночь наползала на острова тихо-тихо. Постепенно накрывала черным шелковым платком архипелаг, словно фокусник – клетку с птицами. Смотрите, дети, внимательно – никто не знает, что окажется в клетке, когда мастер иллюзий сдернет платок.
В бухте Золотого острова, обращенной на восток, было уже совсем темно. Кабачки и увеселительные заведения припортовых улиц гостеприимно зажгли фонари – пришло время ловить клиентов, подманивать на свет, как глубоководных рыб, и осторожно доставать из нежных и чувствительных, словно рыбье брюхо, кошельков курортников золотую и серебряную икру. Медной мелочью тут, впрочем, тоже не брезговали, однако сегодня, ввиду только что прибывшего корабля северян, ожидали хороший улов золота и серебра.
Разумеется, кое-кто из приезжих сударей на припортовые кварталы только покосился брезгливо из окна кареты, поднимаясь туда, где на полпути между портом и королевским дворцом расположился верхний Бедельти, столица острова и архипелага. Но обитатели нижней части не обижались и не расстраивались, верхним тоже надо жить и питаться, пусть и они получат свою долю курортников. Ничего, когда грянет карнавал смены сезонов, пестрая толпа волной взметнется снизу вверх, а навстречу ей такая же пестрая волна хлынет сверху вниз, и все смешается и закружится, и на какой-то краткий миг карнавала все будут равны – приезжие и островитяне, мужчины и женщины, богачи и бедняки, южане и северяне. Ну, разве что про́клятых не обрадует всеобщее веселье, но чего уж там, придется им потерпеть.