Селия слышала, как я вошел, но не оставила своего занятия, продолжая колдовать с филигранным серебряным кувшином в руке над маленьким папоротником в углу оранжереи. Голубое платье плотно натянулось на пояснице склоненной фигуры, приоткрыв бедра, но, как только Селия выпрямилась, оно легко опустилось до самых колен. Она повернулась ко мне, и я увидел ее лицо, такое знакомое, несмотря на годы разлуки, и мягкие каштановые волосы над карими миндалевидными глазами. Изгибы нежно-медовой шеи обнимало простенькое ожерелье, лакированный деревянный медальон на нитке, расписанный спереди киренскими буквами.
– Ты вернулся. – По ее тону я не мог разобрать, что она чувствует, рада ли нашей встрече. – Дай-ка взглянуть на тебя. – Она протянула руки к моему лицу, будто собираясь приласкать меня или дать мне пощечину. И то и другое было бы уместно. – Постарел, – произнесла она наконец, отдав предпочтение первой возможности, и ее пальцы прикоснулись к моей загрубевшей коже.
– Говорят, время берет свое, – ответил я.
Неумолимый бег времени иссушил мою душу и оставил следы на моем лице, однако Селии изменения пошли только на пользу.
– Да, так говорят. – Она улыбнулась, и я снова увидел в ней ту девушку, какой запомнил ее: тот же открытый и добрый взгляд, та же легкость, с которой она простила мое исчезновение, и тот же знакомый свет, который она излучала бессознательно и без раздумий. – После того как ты ушел из Черного дома, я каждый день бегала в «Пьяного графа», хотела увидеть тебя. Адольфус говорил, что тебя нет дома. И так продолжалось месяц. Потом я перестала искать с тобой встреч.
Я молчал, не желая вдаваться в объяснения ухода с королевской службы и своего исчезновения.
– Ты бросаешь нас на пять лет, пропадаешь бесследно, не сказав ни слова, даже не известив нас. – Казалось, Селия больше не сердится на меня, рана на ее сердце уже зажила, но остался заметный рубец. – И теперь ты даже не хочешь ничего объяснить?
– У меня были на это причины.
– Эти причины были нелепы.
– Возможно. Я принимаю множество нелепых решений.
– С этим я не буду спорить. – В ее словах была немалая доля правды. – Я очень рада видеть тебя, – наконец произнесла она, обдумывая каждое слово, словно хотела сказать что-то еще.
Я опустил глаза и уставился на свои башмаки. Но они не поведали мне ничего нового.