– Криспин скоро будет, – сообщил он. Я заметил, что кровь наконец спеклась под моим носом.
– Не желаете начать сами? – предложил я.
– Мертвый мужчина – это он убил девочку? Я кивнул.
– Откуда ты знаешь?
– Все знали, – ответил я. – Просто ничего не говорили об этом вам.
Гискард закатил глаза и вышел.
Часа полтора я просидел в одиночестве на проклятом стуле, ежась от головной боли и пытаясь сообразить, сколько у меня было сломано ребер. Я подозревал, что сломали по меньшей мере три штуки, но без помощи пальцев трудно было судить наверняка. Я подумывал о том, чтобы выпутаться из цепей, выразив таким путем свое презрение к Криспину и всей его своре, только это походило на жалкую месть и, скорее всего, привело бы к новым побоям.
Наконец дверь отворилась, и Криспин, с мрачным лицом, вошел в арестантскую. Он занял место напротив меня.
– Они не станут касаться этого дела, – произнес он.
Я туго соображал в тот момент, что вполне объяснимо, учитывая обстоятельства.
– Как это понимать, черт возьми?
– Насколько это касается Черного дома, дело закрыто. Чжан Цзу, фабричный рабочий и наемный убийца, совершил убийство Тары Потжитер и еще нескольких девочек, личность которых предстоит выяснить. Его убило лицо или лица способом, который тоже еще предстоит установить. Ты случайно встретил неизвестного человека или лиц, замешанных в убийстве, но тебя лишили сознания, прежде чем ты смог установить личность убийцы или убийц.
– Неизвестного человека или лиц? Ты в своем уме? Думаешь, киренца избили до смерти? Ты понимаешь не хуже меня, что тут попахивает Искусством.
– Понимаю.
– Даже наверху не настолько глупы, чтобы думать иначе.
– Не настолько.
– В таком случае что значит – дело закрыто?
Криспин потер виски, будто пытаясь облегчить скрытую боль.
– Ты проработал здесь достаточно долго, так неужели я должен повторить каждое слово по буквам? Ни у кого нет желания заниматься подобной гадостью, тем более разбирать показания какого-то там торговца дурью. Киренец убил Тару, теперь он мертв. Дело закончено.
Давно не сталкивался я со случаем вопиющего безобразия, с которым не желал мириться, даже несмотря на усталость.
– Понятно. Никому нет дела до замученного до смерти ребенка – зачем беспокоиться, ведь это всего лишь девочка из трущоб. Но в Низком городе появилось нечто необузданное, извергнутое из самого сердца бездны. Люди должны знать.