— Его величество сегодня никого не
принимает, — произнёс секретарь и чуть тише добавил: — Ужасная
погода, не правда ли?
Уловив в хорошо поставленном голосе
хрупкие нотки, Трой только сейчас заметил, что никто не
продавливает сиденья стульев, не шепчется в углах, не стоит с
нервным видом возле камина, перечитывая прошение.
Обсуждать здоровье короля
возбранялось, и заботливый секретарь нередко прибегал к хитрости:
надеясь на сообразительность посетителей, ронял пустяковую фразу.
Дворяне переносили визит на другой день либо у Великого долго не
задерживались.
Трой посмотрел в окно. Дворцовая
площадь вчера напоминала каток, сегодня — озеро. Ливень омывал
мраморные статуи и наполнял чаши фонтанов. Смотровая башня
вонзалась шпилем в низкое, затянутое тучами небо. Похоже, морозная
ночь и дождливое утро привели к нешуточному скачку давления, раз
Моган отменил запланированные встречи.
Трой переступил с ноги на ногу.
Отложить разговор на завтра? Но документы жгли ладонь сквозь
папку.
— Докладывайте.
Секретарь скрылся в кабинете и сразу
вернулся:
— Его величество ждёт вас, ваша
светлость.
Перешагнув порог, Трой успел
заметить, как Великий задвинул ящик стола — спрятал настойку или
глазные капли. Скорее, настойку: в воздухе витал слабый спиртовой
запах. Люстры потушены, в камине потрескивали дрова. Настольная
лампа под матовым абажуром освещала раскрытую газету с
подчёркнутыми фразами.
— Не порти зрение, — сказал Трой. —
Пишут всякую чепуху. Только бумагу переводят.
Откинувшись на спинку кожаного
кресла, Моган покосился на папку в его руке:
— Плохие новости?
— К сожалению. — Перед тем как сесть
на стул, Трой извлёк из папки три письма. — Пришло с утренней
почтой.
Моган прочёл послания. Глянул
исподлобья:
— Это шутка?
Трой невесело усмехнулся:
— Если бы.
— Последний раз дворяне Порубежья
просили у меня политического убежища двадцать лет назад. История
повторяется.
— Не совсем. Тогда трон захватил
очередной самозванец, теперь на троне сидит твой сын.
— Они боятся расправы за то, что
посещали публичные дома? Какая глупость! Адэр в своё время из них
не вылезал.
— Но он не насиловал детей, — вставил
Трой.
Великий вновь уткнулся в бумаги:
— Они узаконили культ ребёнка, и все
расхождения во взглядах можно прикрыть обвинениями в преступлениях
против детей. Умно. Возьми на заметку.