– Садись, Томас.
Я опустился на кровать. Джеффри снял холстину с принесенного им предмета, и моим глазам предстал щит. Его поверхность была разбита на две части, красную и голубую. На разделяющей их полосе был изображен меч. Джеффри подал щит барону. Тот бережно принял его и положил себе на колени. Некоторое время он всматривался в рисунок, потом поднял взгляд на меня:
– Это наш герб, сын. Все это я говорил тебе раньше, но так уж получилось, что вынужден рассказать вновь. Все, что я сейчас скажу, должно стать основой смысла твоей жизни. Видишь, щит рассечен на червлень и лазурь. Червлень означает кровь, храбрость, битву. Лазурь символизирует верность, безупречность, небо, веру. Меч – это праведное и благородное стремление к ратной славе. Читается наш семейный девиз так: «Через кровь и битвы – к истинной вере».
Я узнал, что Томас Фовершэм является дворянином в шестом поколении, а основателем их рода был простой воин-крестоносец, участник Первого крестового похода. Проявив храбрость в битвах с неверными, он стал сначала рыцарем, а затем бароном. Если краткий экскурс в историю рода Фовершэмов был мне в какой-то мере интересен, то последовавшая за ним лекция на тему «Образ рыцаря и его кодекс» уже спустя пять минут навеяла тоску.
– …Христианский рыцарь – это, прежде всего, боец за веру Христову, но в то же время он вассал своего сюзерена и верный слуга своего короля. Призвание рыцаря держать щит над слабыми и обиженными, поддерживая всегда и во всем правое дело того, кто к нему обратится…
…Жажда прибыли или иной благодарности, любовь к почестям, гордость и мщение да не будут руководить твоими поступками, но зато пусть везде и во всем они будут вдохновляемыми честью и правдой…
То, что говорил барон, ничего для меня не значило, и вскоре я перестал вслушиваться в его слова.
Шесть с лишним веков разницы, а все одно и то же! В армии – присяга и устав, здесь – рыцарский кодекс.
Барон закончил свои наставления и ушел. Джеффри же, вместо того чтобы последовать за ним, остался. За время «лекции» он успел разжечь камин и, присев на корточки, отрешенно смотрел на пламя. Когда барон уходил, телохранитель встал и низко поклонился своему господину, а выпрямившись, подмигнул мне. Не поняв, что это значит, я вытаращился на него, но когда он вытянул из-за пазухи приличных размеров сосуд, все стало понятно.