Эрих вспоминал разные случаи из своей
работы на Уралмашзаводе, возмущался планированием, которое не
учитывало ни возможности, ни специфику, распущенностью рабочих,
притеснением старых кадров технических специалистов, которые,
фактически, оказались у системы в заложниках. Если что — они
крайние, или вредители, или враги народа. Поскольку частную
собственность отменили, то отношение к дорогостоящему оборудованию
и станкам стало у всех наплевательским.
- Вот говорят, что НСДАП против
евреев, а коммунисты сколько расстреляли «врагов»: дворян,
помещиков и священников, сколько из них эмигрировали? – возмущался
Эрих.
- Ага, - поддакивала я, - скажут, что
наци книги запрещают и сжигают, так ведь коммунисты церкви
разграбили и закрыли, а православный храм — не кирха, там много чем
поживиться можно. Устроили в церквях конюшни и клубы. Какое после
этого у нормального человека может быть отношение к
коммунистам?
- Правильно Германское правительство
коммунистов как огня боится. - подхватывала тему Паула. - Разве
наши люди хотят, чтобы отменили частную собственность, чтобы
немецких крестьян в колхозы загнали?
Мда, что-то я берега уже путаю, за
нацистов агитирую…Откуда, кстати, я про Крым знаю? Ну да, была я в
музее обороны Севастополя, там, наверное, и слышала про планы
Гитлера по преобразованию Крыма. А евреи? Откуда про евреев-то
всплыло? А, - махнула я рукой, - да за свою жизнь я столько всего
перечитала и пересмотрела, что на задворках моей памяти чего только
не скопилось.
Завершили мы разговор уже за полночь.
Паула ушла спать, а Эрих собирался все переписать «по горячим
следам». Я отчаянно зевала, сидя напротив него за столом.
- Ладно, я пойду на кухне лягу, на
сундуке. Я тебе вот что скажу…Ты можешь, конечно, с наци
заигрывать, брать от них деньги. Я все понимаю, с работой нелегко,
денег мало платят, сбережения не бесконечны. Ты выступай перед
рабочими, еще где-нибудь, можешь даже в партию вступить. Только не
забывай, ну да, я ведь уже об этом говорила — после войны будет суд
на наци.
- Да не собираюсь я никуда вступать,
- пробормотал Эрих, ожесточенно растирая лицо. – Я уже все понял.
Только вот помимо самой партии под ее надзором и контролем
существуют трудовые и профессиональные союзы, членство в которых
обязательно. Союзы или лиги студентов, чиновников, учителей,
молодежи, писателей и других деятелей культуры, да тот же трудовой
фронт…Они уже всех охватили, так или иначе. Кстати, насчет суда. Ты
что-то об этом конкретно можешь сказать?