- Это у вас их так называют?
Неблагозвучно, однако. Честное слово, даже прямо просятся рифмы
разные просятся!
Я лишь пожимала плечами:
-Ну да, согласна, - ответила я, - но
сам жанр интересный и в этом времени незнакомый. Чем, скажите, он
принципиально он отличается от исторического романа? Да по
сравнению с ним он только выигрывает, оживляет повествование,
позволяет представить реалии времени через призму сознания нашего
современника. На мой непритязательный взгляд, уж извините, пишут
современные авторы вяло, зачастую скучно, много рассуждений: что
герой почувствовал, что подумал. Погода, природа. Нет, я не
возражаю против такой литературы, она нужна и уместна, но иногда
читателям хочется другого, легкого, поэтому приключенческая книга о
человеке, чье сознание перенеслось во времени, может быстро
завоевать популярность. Ну, пусть, не сознание, пусть он сам
перенесся.
О личности самого попаданца нужно
еще, конечно, подумать. Как вариант, главным героем может быть
немец, которого отправят из будущего предотвратить неблагоприятные
для Германии события. С меня – информация о будущем, с Набокова –
знание современных реалий и общий художественный стиль, ну а сюжет
вместе придумаем. Вот только у Набокова было совсем другое мнение,
и он категорически отказался от этой затеи: мол, я так не работаю,
нет времени, особого желания и т.п.
- Я не знаю, зачем это нужно тебе, но
это совершенно точно не нужно мне!
- Послушайте, Владимир Владимирович,
- пыталась уговаривать я, – понимаю, вы жили себе тихо спокойно,
никто не мешал вам заниматься любимым делом, а тут вдруг я. Как
только грянула Октябрьская революция, ваше поколение
либералов-индивидуалистов похватало все нажитое непосильным трудом
и побежало! Сейчас вы точно также побежите, вернее, уже побежали,
от нацистов, хотя у нас есть шанс хоть что-то изменить. Не факт,
что получиться, но как мы узнаем, что не получиться, если не
попробуем? Вы станете популярным еще очень не скоро, во время
сексуальной революции в США ваша «Лолита» всплывет на гребне
волны.
- Да сколько можно про эту Лолиту? –
раздраженно перебил меня писатель, - мне заранее не хочется эту
книгу писать.
- Уж извините, но такая вот у меня
ассоциация. Набоков, значит Лолита. А вообще, через сто лет к
книгам будет совершенно иное отношение. Хотя и сейчас, по большому
счету, разве многим ваши книги интересны? Много ли в каждой стране
ценителей, для которых вы пишите? У вас же совсем небольшая целевая
аудитория! Конечно, это мое субъективное мнение. Почему Чехов
популярен до сих пор? Да потому, что после его рассказов в душе
остается приятное послевкусие. Достоевский заставляет думать,
Куприн – грустить. А Булгаков, вы читали Булгакова? Вашу книгу в
СССР люди читали в основном потому, что написана эмигрантом. Тогда
мода на вас была, на эмигрантов! Так ведь я не собираюсь лишать вас
звездного часа — уедете потом в свою Америку и пишите на
здоровье!