- Очень интересно, - произнес
Набоков, пробежав текст глазами. – Да, такое сложно придумать. Пиши
и приноси такие наброски, вдруг получиться создать из них нечто
особенное. А что такое ООН?
- Это Организация объединенных наций.
Фактически то же, что и Лига наций, только образована после Второй
мировой. Слушайте, а может, пусть это будет дневник путешественника
во времени? Разрозненные куски теста с описанием предстоящих
событий вперемешку с личными впечатлениями?
Короче, встреча получилась
интересная. Я, конечно, держалась более корректно, вернее,
старалась вести себя прилично и не выдавать поспешных и
необдуманных суждений. Помимо декламации стихов немного поговорили
«за жизнь». В общении наметились какие-то подвижки, в первую
очередь, конечно, эмоциональные. Я поняла, что живут Набоковы очень
неспешно и размеренно, никуда не торопятся. Зачем куда-то ехать,
если все равно где жить? Да, это точно не моя философия. Оба почти
все время дома: из-за своего «неарийского происхождения» Вера
потеряла работу и сейчас в основном берет переводы на дом, изредка
подрабатывает переводчиком во время экскурсий. А тут я, ворвалась,
как ураган.
Мы снова договорились встретиться
через неделю. Идея книги меня захватила, вот только шансов её
издать у меня не было. Как я узнала позже, эта возможность была у
Набокова. Он имел связи в русских эмигрантских кругах разных стран,
знал издателей, сам публиковался: у него вышли в свет какие-то
рассказы и повести, романы «Машенька», «Защита Лужина» и «Подвиг».
Последний, увидевший свет во Франции в позапрошлом году, на одну из
встреч мне принесла Вера. Плохого качества бумага, дореволюционная
орфография. Издательство «Современныя Записки», автор В. Сиринъ.
Сирин, видимо, псевдоним. Ну и как я это буду читать?
Одним словом, у Набокова имелось имя
и определенный авторитет в писательской среде, а его жена —
переводчик, который знает несколько языков, не то что я, кулёма.
Просто отлично! Правда, моих восторгов никто не разделял, да и мое
поведение на первой встрече — наглое и нахрапистое — явно отбило у
них желание иметь со мной что-то общее. Так только, поговорить.
А еще я поняла, что все время врала
себе, утверждая, что совершенно не скучаю по соотечественникам, вот
только после встречи с Набоковыми готова снова бежать к ним и
говорить, говорить на русском. Как мне оказывается, эта немчура
надоела! В общем, я ругала себя за «неподобающее поведение», и в
тоже время успокаивала тем, что иначе не удалось бы привлечь к себе
внимание, что все нормально, что, в конце-то концов, наплевать мне
на их мнение.