Прибыв в свой аул, старик поведал о случившейся беде. Молва быстро разнеслась по округе. Никто не усомнился в происшедшем. На следующий день старик зарезал барана, приготовил большой казан шурпы и раздал аульчанам.
Старик-скряга потряс аул своим поступком. Он никогда не был щедрым, был очень вредным, постоянно ворчал и язвил, а добрым и мудрым, как полагается старцу, никогда не был.
После этого происшествия односельчане заметили, как старик изменился в лучшую сторону. Старик воспринял этот случай, как знак свыше. Он действительно был страшно, смертельно перепуган. Он не переставал благодарить Аллаха за свое спасение. О тюке он и не вспоминал, решив, что тюк выпал по воле Аллаха, и им он откупился от чертей.
– Они чуть не заскочили мне на шею, – говорил он, – и я чуть не подарил, не отдал им свою жизнь.
Это место старик объезжал и никогда больше не ездил по этой дороге, вдоль двух холмов.
* * *
Большая беда бесчинствовала, бродила по земле, со страшной силой поглощая человеческие жизни. Аулы, селения, города отправляли своих отцов, мужей, сынов и дочерей в неизвестную страшную даль. Тревога, безысходность, стали неотъемлемой спутницей жизни людей.
Пока «гнусный», «уродливый капитализм» тридцатых боролся с «красной заразой», на его загривках развилась «коричневая чума» – зло больших размеров.
Алдан быстро взрослел, взрослело все его поколение. Люди жили надеждой, что их дом очаг обойдет беда. Но беда появлялась неожиданно. Насытившись человеческой скорбью, слезами, уходила в другие места, чтобы затем снова вернуться.
В дом Алдана приезжал погостить дед Сауранбай. С его приездом весь разъезд оживал, все обожали деда, так как он привозил не только гостинцы, но и хорошее настроение. Его веселый нрав, умение заставить забыться, отвлечься от тяжелых мыслей и тревог, притягивали людей. Дед Сауранбай, родившийся в прошлом веке, не только много прожил, но и много повидал.
Сказитель «Книги судеб»:
Господь всемилостив и милосерден – в самые трудные времена он одаривает и посылает мудрых и оптимистичных людей, чтоб не зачерствели души наши. Во времена больших потрясений, вселенского голода выживали только те, кто привыкал, приобщался к трудностям, затем и вовсе их не замечал. Многие из его ровесников ушли в мир иной только по одной лишь причине, что слишком долго носили в себе бремя пройденных страшных тяжелых испытаний, не сумев очистить души от разрушающего яда тревог.