— Иди.
И как только я отхожу, я слышу, как он говорит спутнице: “Ей
захотелось подышать свежим воздухом.” И та отвечает нарочито
громко: “Как вы не побоялись подцепить заразу от этой патаскушки.
Взгляните, сколько здесь красивых и порядочных женщин. Пойдёмте, я
вас познакомлю с… А вы знаете, вы тут самый завидных
холостяк”...
Спокойно.
Над широким балконом склонились заснеженные ветви стыдливой
мимозы. Температура около нуля, но мне не холодно: тепло
поднимается от пола с подогревом. Уже стемнело, и свет из зала упал
на мраморные плиты: я без труда увидела склонившегося над перилами
молодого человека. Он оборачивается, услышав мои шаги, и
улыбается:
— Привет, дорогая, всё в порядке?
“Дорогая”... Так ко мне обычно обращаются мужчины постарше, как
к дочке. Но парень молод, и мне бы возмутиться его фамильярности,
если бы сейчас у меня не было задач поважнее.
— Да, — отвечаю я. — Я люблю запах реки по вечерам.
Мой собеседник пожимает плечами:
— Никогда не замечал, что она пахнет.
Ещё как пахнет. Сосновым лесом, рыбой, нечистотами и илом по
утрам. Днём — свежим уловом и пивом. А по вечерам к ней
возвращается первозданная свежесть, и сидеть на берегу в такие часы
одно удовольствие.
— Ты здесь одна?
Пока не время отвечать на этот вопрос. Я делаю вид, что не
расслышала его. И раз уж он перешёл на ты, я тоже позволяю себе
вольность, ведь мы ровесники, а между ровесниками выкать не
принято:
— Дай догадаюсь, ты ненавидишь эти приёмы и сейчас думаешь, как
бы побыстрей отсюда свалить?
Сейчас выпала возможность разглядеть вблизи. Нос прямой, губы
узкие, пальцы длинные. Подбородок из тех, что принято называть
“волевыми”, и я, отпустив на волю фантазию, воображаю, что лет сто
назад он мог стать капитаном подводной лодки или лётчиком на
крайнем севере. Он скорее жилистый, чем худой, что неудивительно
при его деятельности. Красивый. Чистая славянская красота. Мягкая и
открытая.
— Не очень люблю, — соглашается он. — Куча напыщенных индюков.
Но отказать мэру тут никто не решится. Никто не станет рисковать
карьерой или бизнесом.
— Понимаю. Я тоже не могу отказать боссу, хотя терпеть не могу
вечеринки.
— А кто твой босс?
Я не отвечаю, но перевожу взгляд на банкетный зал, на Альберта
Ризенбергу, и парень ёжится.
— Так ты на него работаешь?
— Не совсем.