___
[2] Хопеш – разновидность холодного оружия с клинком серповидной формы
4. Глава 3
Обратно во дворец я летела, злость и раздражение только подстёгивали. Про усталость даже не вспоминала. Бесят, как же они меня бесят, эти напомаженные, напыщенные индюки. Мало того, что нет почтения к моему королевству и моей земле, так ещё и пришлось убить из-за этих… этих… прынцев, чтоб их подняло и…
Я понимала, что злюсь и на себя тоже, три турана, три взрослых сильных хищника, откуда они в этих местах? Но не это важно, а то, что их пришлось убить. Поздно мы заметили опасность. Пришлось — это было единственное оправдание, но сердце ныло. Нас с детства воспитывали в любви к живому: и меня, и моих теней. Это необходимость. Магия смерти коварна, она развращает, убивает в тебе человека капля за каплей. Мне нужен якорь, тот, кто будет удерживать меня от разрушения себя и мира вокруг.
Счастье, если будет таким якорем муж. Для моей мамы якорем была я, для её матери и моей бабушки — её возлюбленный муж, но она ушла раньше его. Для прадеда — его возлюбленная жена и королева. Он ушёл вскоре после неё, не смог жить даже ради дочери, а про внучку даже не узнал. Мама жила ради меня и для меня. Нет, ей повезло, и она любила и уважала отца, но их брак был ровным, тихим. Мне же только предстояло найти свой якорь.
Жить в мире с природой – это, можно сказать, девиз и необходимость на острове Итрара, и королевстве Итрат. Разлом диктует свои правила. Да, его обнесли стеной серого камня, но вот только это ничего не меняло. Магия в моем королевстве была под запретом, мы старались обходиться без неё. Нет, бытовые заклинания, конечно, использовали, но большинство жителей и так были лишены искры. Разлом будто тянул все потоки в себя и только магия смерти его останавливала, стабилизировала. Он словно замирал. Но любой всплеск вблизи вёл к одному и тому же итогу: разлом просыпался и из него лезли твари.
Перед глазами все ещё стояли испуганные, недовольные, злые лица моих женихов. И три мёртвых тела красивых, сильных и молодых туранов. Если бы я заметила их раньше, могла бы увести их подальше от старой Ивы, не оскверняя могилу предка смертью. Можно было не вмешиваться, только меня вгонят в гроб вначале мои министры, а следом и политические скандалы с другими странами. Не было у меня выхода. Но сердце ныло и вкус смерти я чувствовала очень остро.