Джен спала с другой стороны от костра. Накрытая коричневым
куском ткани – было это потрёпанным одеялом или слишком большим
плащом, в темноте различить не удалось, – она в ответ на резкое
пробуждение Фрея лишь немного насупила нездорово бледное лицо и
заворочалась, глубже зарываясь в своё покрывало. Ни вспышка, ни
последующий разговор её не разбудили.
– Она не моя женщина, – хриплым ото сна голосом проговорил Фрей.
Ро картинно вскинул брови:
– Правда? Тогда ты ещё больший глупец, чем я думал.
Странно, но почему-то слова Кромсателя ничуть не задели Фрея.
Возможно, это было потому, что Ро явно не имел намерения оскорбить
собеседника, – со стороны казалось, будто он говорил сам с собой. А
может, причина заключалась в усталости Фрея. В любом случае спорить
Фрей не стал. Пожав плечами, он переместился поближе к костру и
снова лёг на землю.
Изнеможённое тело снова взяло верх над мозгом, погружая Фрея в
сон, но, к сожалению, ненадолго. В голове воина то и дело возникали
непонятные, смутные образы. Лица людей, которых он никогда не
встречал, но всё равно почему-то отчётливо помнил, проносились
перед его глазами одно за одним, что-то кричали, расплывались на
серые, безжизненные облака, чтобы спустя несколько мгновений вновь
превратиться в такие же лица. Их были десятки, может, сотни, и
каждое из них оставляло на душе Фрея глубокий, отчётливый и
саднящий след, будто оставленный раскалённым добела рабским
клеймом.
Проснувшись второй раз, Фрей распахнул глаза и принялся жадно
хватать ртом воздух. От редких порывов ветра, проникающих сквозь
неплотную стену деревьев, выступивший на теле холодный пот ощущался
особенно остро. Фрей поёжился и подвинулся ближе к костру. Видения
отступили, но на краю сознания то и дело возникали еле заметные
фантомные очертания скорчившихся в агонии лиц, заставляющие Фрея то
и дело скашивать взгляд в сторону.
Кромсатель подкинул в огонь новое полено и с сухим скрежетом
почесал щетинистую щёку:
– Ну, уже лучше. По крайней мере, на этот раз ты не размахиваешь
светящимся топором почём зря.
Фрей протёр глаза и уставился на Ро, словно видел его впервые. В
этот момент широкое, особенно уродливое в отблесках костра лицо
вдруг показалось Фрею чуть ли не родным. Сейчас напротив него сидел
не враг, убивший сотни людей, а единственный человек, на которого
Фрей мог положиться.