Аномалия первого ранга. Прорыв чужеродных структур.
Уровень опасности минимальный.
- Твою мать, это ещё что такое? Нам что, одних зараженных было
мало?
- Написано уровень опасности минимальный. Я, конечно, ничему
здесь уже не верю, но мне кажется, если мы не будем эту херню
трогать, то ничего плохого не случится.
В этот миг где-то у нас под ногами раздался истошный вопль,
такой страшный, что я аж подпрыгнул на месте, уставившись на
потёртый ламинат с таким тщанием, будто хотел просветить его будто
рентгеном.
- Подвал, - рыкнул Зубр, - там кто-то в подвале.
Я и сам это понял, у нас в казарме тоже был подвал, вернее
техническое помещение, дающее доступ к тянущимся там водопроводным
трубам и канализации, только у нас подвал всегда был закрыт на
замок, здесь же люк ведущий туда был приоткрыт, вот только
находился он в том углу казармы, где буйным цветом цвели непонятные
уродливые корни, впрочем сейчас мне было всё равно, отправив пять
минут назад на тот свет одного человека, я не собирался терять ещё
и второго. Не сводя дуло автомата с пульсирующих корней, я рванул к
люку, с трудом откидывая тяжеленую крышку и тут же увидел...
ничего. Темнота подвала была абсолютной и увидеть там можно было
разве что гениальное творение художника Малевича, именуемого в
простонародье Чёрным квадратом его же имени. Впрочем, в своей
казарме я два раза был там внизу, по непонятным мне причинам
протирая ветошью канализационные и водопроводные трубы. И вроде
тогда ничего такого не делали, просто спёрли с кухни здоровенную
банку сгущенки и пытались ее сварить, разведя огонь с помощью
черкала, кресала и такой-то матери. Кто же знал, что банку надо
полностью погружать в воду, во избежание нехороших инцидентов? В
нашем же случае она рванула так, что в части чуть не объявили
боевую тревогу, в итоге отправив нас на пять дней на губу, три дня
из которых мы мыли зубной щёткой весь плац, еще два обихаживали
подвал, чтобы обитающим там тараканом и мокрицам не так грустно
жилось. Поэтому я отлично знал, где в подвале находится выключатель
света. Тот на удивление легко щёлкнув даже сработал, залив пыльное
помещение подрагивающим, едва ощутимым светом. Единственная
лампочка на десять ватт явно не справлялась с освещением обширного
помещения. Чёрный квадрат превратился в тёмно-серый, но там внутри
хоть что-то стало видно, например разорванную, свёрнутую в узел
канализационную трубу и груды свежевзрыхлённой земли, обильно
залитой содержимым канализации. Вопль раздался ещё раз, и я
перестал рассматривать малоаппетитные пейзажи в единый миг
скатившись по лестнице вниз. В мешанине труб и сваленных там ящиков
было тяжело что-то рассмотреть, но мне повезло: молодой парень был
совсем рядом со входом, по пояс провалившись под землю, он
судорожно цеплялся за какую-то трубу, широко раскрыв глаза и
издавая раззявленным ртом клокочущие хрипы. Я, проваливаясь по пути
в разрыхленную землю, в два прыжка оказался рядом с ним, хватая за
руки и рывком вытаскивая его из дыры. Тело подалось на удивление
легко. Не ожидая такого, я повалился на спину, роняя его на себя, а
вернее его верхнюю половину, заканчивающуюся окровавленными
лоскутами кожи и плоти, откуда мне на ноги тут же начали
вываливаться разорванные внутренние органы бедолаги. Всё остальное
осталось в непонятной дыре. От неожиданности я завопил, сталкивая
его останки с себя и споро перебирая ногами, не отрывая взгляда от
изувеченного трупа, на спине пополз в сторону лестницы, а когда
почувствовал, что земля подо мной начала ходить ходуном, утроил
усилия, хватаясь за перекладины и пулей вылетая наверх.