- А где она? Ты ее убил?
Я, разодрав последний кокон и с грустью уставившись в лишенные
зрачков глаза, рассеянно спросил:
- Кого? Кого убил?
- Этот кошмар, эту паучиху, которая нас спеленала и под потолок
подвесила. Где она? Она мертва?
Я на пару мгновений завис, ругая себя последними словами. Ну,
конечно, как я мог не сообразить? Пауки размером с кулак, которые в
моём присутствии были больше похожи на декорации, чем на живых
существ и человеческие тела, некоторые под центнер весом,
подвешенные к потолку, как-то не очень сочетаются. Вот же я идиот,
хотя, с другой стороны, где эта паучиха? Даже будь здесь она, я бы
действовал также, просто сменил бы пистолет на автомат и всё.
Проверить коконы нужно было в любом случае и сделано это было не
зря. Я вытащил нож, схватил заражённого за затылок и всадил клинок
ему в глазницу. От визга девушки я чуть не поседел раньше
времени.
- Господи, ты Колю убил!
- Что? Колю? Ты что, этих уродов различаешь?
- Господи, у Коли родинка большая на лбу, и ты убил его!
Я глянул на убитого, удостоверившись, что родинка действительно
присутствует. Ну, что же, Николай, надеюсь, твоя душа уже в лучшем
мире.
- К сожалению да, убил, только это был не Коля. Случился прорыв
смертельного вируса, который превратил большинство людей
кровожадных монстров. В неизлечимых больных монстров, так что это
был жест милосердия, а теперь... Прыгай быстро! - проорал я,
судорожно цепляясь за Калашников.
- Что?
Вместо ответа я бросился к ней, ударом сбивая её с балки и роняя
на подвесной потолок. Тонкие профили заскрипели, сгибаясь под её
весом, а затем один из гипсокартонных квадратов проломился и её
такая приятная на ощупь попка провалилась вслед за ней, послышался
скрежет ногтей, когда она попыталась схватиться хоть за что-нибудь,
громкий вскрик, когда это не удалось и грохот падения тела на
многочисленные коробки сухпайков. А я, сняв калаш с предохранителя,
начал стрелять.
Паучиху, как назвала её девушка, до этого было не видно по
простой причине: потому что её здесь и не было, но стоило девушке
закричать, как под коньком крыши за её спиной образовалась нечто
вихрящееся, будто портал из другого мира, нечто переплетающиеся,
кружащееся, состоящие из угольно-чёрных полос, которые высасывая
само пространство и время сплетали из неё нечто ужасное. Крыша
заскрипела, паутина пошла волнами, пыль и мусор взметнулись в
воздух, забивая глаза, и сквозь все это месиво проглянуло
нечто: