- Оксана, ты как? Ты как себя чувствуешь?
- Великолепно, - выдохнула она, - никогда не чувствовала себя
лучше.
Девушка положила мои ладони себе на грудь и задвигалась ещё
быстрее, явно подходя к финалу. Её рот широко распахнулся,
разрождаясь очередным страстным стоном, а бёдра, наоборот, сжались,
выжимая из меня все соки. Девушка ещё несколько раз судорожно
дёрнулась, её рот открылся ещё шире, а из горла донёсся
приглушённый хрип, никак не вяжущийся у меня со столь страстным
финалом, но потом я вспомнил вчерашний день, и процесс вывода из
моего организма зараженных клеток и даже на миг порадовался, что
процесс ее оздоровления идет как надо, но все это продолжалось
очень не долго.
Ее голова откинулась еще сильнее назад, а нижняя челюсть отвисла
так, что кожа на щеках сначала натянулась, как барабан, а потом
начала лопаться, открываясь ужасающими ранами.
Не знаю когда я завопил, в этот момент или когда мышцы с
отвратным хрустом начали лопаться, в нос ударил омерзительный запах
разложения, верхняя часть ее головы окончательно упала на спину,
горло вдруг вспухло безобразно колышущимся бугром, а из ужасающей
раны показались первые волосатые паучьи ноги.
Те зашарили в воздухе, ища точку опоры и уткнувшись острыми
коготками в череп и плечи девушки, начали вытаскивать на волю
покрытое шипами тело. Покрытые сукровицей лапы цепляясь за
разодранную плоть напряглись, но шипастое тело все никак не желало
появляться на свет, зато там, где паучиха ударила девушку в живот
жалом, повязка отвалилась и из быстро раздираемой раны, на меня
глянули злобные буркала второго паука.
В этот момент я отмер, с ещё одни воплем скидывая с себя мёртвое
тело, превратившееся в инкубатор для волосатых чудовищ и на каждом
шагу запинаясь, и спотыкаясь в полумраке рванул к столу, на котором
было разложено наше оружие. Руки сами нашарили массивный дробовик,
который использовался для обезвреживания дронов, после чего резко
развернувшись, я шмальнул им от бедра. Естественно, из этого ничего
не получилось: в графе сопряжения с оружием, тридцать процентов
были указаны не зря, заряд дроби разнёс табурет за спиной начавшей
подниматься на ноги девушки, но я не остановился и продолжая орать
пошёл к ней, с каждым шагом передергивая затвор дробовика и раз за
разом нажимая на спусковой крючок. Третий выстрел оказался удачным:
наполовину вылезший из горла паук не успел ещё расправить свои
перемазанные в крови лапки, как заряд картечью ударил прямо в него,
разметая его останки на половину комнаты. А я продолжал и продолжал
стрелять, целясь то в раскрывающуюся рану на животе, то в грудь то
опять живот, пока все десять патронов не закончились, а тело
девушки не рухнуло, превратилось в мешанину костей, мяса и
переломанного хитина, так и не вылезших наружу волосатых
монстров.