Окончательно я потерялся, когда увидел чернокожего мужчину.
Меня, разумеется, не удивлял цвет его кожи — нубийцы считались
лучшими рабами для шахт, а их женщины пользовались большим спросом
среди имперской знати за большую выносливость и экзотичность. Здесь
же естественный миропорядок сломался — одетый в длинную розовую
шубу на голое тело чернокожий вел за собой на поводке несколько
опустивших голову белокожих девушек. Я замер и нахмурился, привычно
взывая к собственной силе. Досадливо поморщился, наткнувшись на
жалкий огрызок вместо ревущего урагана, и вовремя вспомнил о
пистолете.
— Ты чего? — Заметив, что я остановился, Павел вернулся и
опасливо посмотрел на не обращавшего на нас внимания черного. —
Решил еще и с Южным Централом поссориться?
— С кем? — Негоже раньше времени привлекать внимание противника.
Я сделал вид, что поглощен изучением прелестей проходящих мимо юных
рабынь, благо их тела были укутаны в полупрозрачную пленку. От
холода, возможно, защищало, но не от жадных мужских взоров.
— Старцев, ты как с луны свалился. — Под моим тяжелым взглядом
он живо съежился, вспомнив свое место. — Можно я пойду?
— Веди, куда вел, — толкнул его в спину и вздохнул, отпуская
пистолетную рукоять. При стольких свидетелях я не мог просто взять
и убить наглого нубийца. Судя по отсутствию реакции от других
прохожих, его поведение вписывалось в местную норму. Но я его
запомнил и обязательно накажу позднее. — Кто это был?
— Не знаю, мы не пересекаемся с Южным Централом. Наверняка новых
провинциалок ведет в бордели. Надо будет заглянуть, они первые
недели очень крикливые, как я люблю. — Получив от меня пинок по
заду, Павел счел за лучшее замолкнуть и наконец ускориться.
Кстати, его окровавленное лицо вообще не заинтересовало никого
из прохожих, нас словно окружал полог невидимости или аура
равнодушия.
Через несколько кварталов мы свернули в узкий переулок, пройдя
через решетку с неработающим замком. Приходилось постоянно смотреть
себе под ноги, чтобы не наступить в непонятную жижу, щедро
покрывавшую асфальт.
— Парни! — неожиданно закричал мой пленник. — Меня тут
прессуют!
Как по волшебству из ниоткуда появилось еще четыре человека. Они
мало напоминали упитанного лысого головореза — все какие-то тощие,
с выдающимися скулами и проглядывающими ребрами. Одеты в кожаные
штаны с шипами и такие же жилетки, недостающие до пояса и
несходящиеся по центру. На головах одинаковая прическа, когда
волосы собраны в несколько длинных игл. Единственное отличие — у
каждого был свой цвет, а так, считай, братья-близнецы. Лица
скрывала сложная татуировка в виде белого черепа. В моем мире такие
любили наносить на себя дикари из далеких индийских джунглей.