Ушки кошечки удивленно вздрогнули, когда прямо в центре усердно
демонстрируемой мне груди вспыхнуло плетение. Оно получилось совсем
слабым, всего на пару вопросов, но этого более чем достаточно.
— Щекотно, — неуверенно улыбнулась она и опустила ушки. — Хозяин
из тех, кто любит помучить?
— Почему ты называешь меня своим хозяином?
— Ну… потому что такие, как я, должны кому-нибудь принадлежать!
Моего прошлого хозяина убили, я скиталась по улице, замерзла,
оголодала, и тут вы… такой сильный, заступились, накормили,
обогрели. Хороший человек! Решила, что вы будете новым хозяином! —
Она обиженно надула губки и всхлипнула. — Бука вы, я бы и так
ответила! Зачем щекотком кидаться!
— Ты всегда так общаешься или притворяешься? — Не поддаваться на
очевидные провокации становилось все сложнее. Если бы не развитое
чувство магии, решил бы, что попал под очарование.
— Я… всегда притворяюсь. — Нэкомата мигом посерьезнела и тяжело
вздохнула. — Хочешь серьезный разговор, да?
— Разумеется. Воркование хорошо в постели, важные разговоры
лучше вести без излишней дурашливости. — Я потянулся, с
наслаждением похрустывая костями. — Приготовь нам чай и поесть,
поговорим.
— А если бы… я оказалась такой… дурашливой? Как бы ты
поступил?
— Точно так же. Я хочу есть и пить. — Приподнял бровь, глядя на
сидевшую на полу кошку. — Ты ведь сама предлагала завтрак или себя.
Я выбрал завтрак.
Она показала мне язычок, элегантно встала и направилась к
холодильнику, игриво покачивая бедрами. Пока я справлял нужду и
мылся, она ловко нарезала ветчину, извлеченную из неказистой
железной баночки и теперь… жарила хлеб ножом? Какой чудной артефакт
— одновременно и отрезал кусок и румянил его до хрустящей
корочки.
— У тебя нет чая. — Она потупила голову и виновато повела ножкой
по полу. — Зато нашелся молочный напиток. Вкусный!
— Подойдет, спасибо. — Даже будучи правителем величайшей империи
своего мира я не забывал о вежливости… пока не ушел в отшельники.
Теперь, с завершением добровольного изгнания себя любимого,
возвращались и старые манеры.
Ели молча. Ветчина, мягко скажем, не блистала. На вкус будто
самый дрянной из возможных фаршей смешали с газетной бумагой,
полностью выпарив оттуда влагу. Но я ел и не такое, так что
спокойно проглотил четыре бутерброда и перешел к напитку. Он мне
неожиданно понравился — молоко тоже не блистало, но его было мало,
а основное место занимал сахар. Кошка робко косилась на меня,
попивая свой через… трубочку.