— Каким образом он это сделал?
— Он воткнул каждому нож в область
сердца, а после этого, когда они упали на пол, добил их летальным
заклятием — каменными кольями.
Мы с Милой уже третий день давали
показания в суде, и меня это уже начало напрягать. С с самого
начала было ясно, что Кариму не удастся избежать наказания — я
прекрасно помнил планы Даны насчёт убийцы её мужа, поэтому такой
затяжной суд меня удивил. Нет, я не ожидал, что всё решится за
полчаса, но что всё настолько затянется, я тоже не предполагал.
И больше всего раздражало, что я
третий день отвечал на одни и те же вопросы, лишь по-разному
сформулированные. Да ещё и через переводчика, что сильно затягивало
процесс. В первый день я отвечал на вопросы судьи и прокурора, во
второй — на вопросы адвоката Карима, на третий — опять судьи. Я уже
несколько раз в подробностях рассказал всё, что произошло в ту ночь
во дворце кагана и, в частности, в юрте Алихана.
А Миле досталось ещё больше моего.
Мало того, что она отвечала на вопросы, связанные с переворотом, ей
задавали ещё кучу вопросов как бывшей телохранительнице Абылая. Но
деваться было некуда — мы обещали помочь. Одно радовало — Дана
разрешила поставить портальный маяк в одной из комнат дворца кагана
и оставить Тойво его охранять. Поэтому нам не пришлось торчать все
три дня в Туркестане. Мы прибывали порталом каждый раз за час до
начала суда, а сразу же после того, как нас отпускали, отправлялись
домой.
Большим плюсом было ещё то, что
свидетель не был обязать сидеть в зале суда всё заседание. Мы
приезжали к положенному времени, немного ждали, затем нас по
очереди вызывали в зал заседания, мы отвечали на вопросы, после
чего были свободны. Ехали во дворец кагана и отправлялись домой под
завистливый взгляд Тойво, которому не очень-то нравилось сутками
торчать у маяка. Он сначала попытался приставить к нему Хеду или
ещё кого-нибудь из службы безопасности, но бабушка сказала, что
Туркестан не Новгород, и велела Тойво дежурить у маяка самому.
Сегодня Мила отстрелялась первой, и
ей сообщили, что больше у суда к ней вопросов нет. Я очень
надеялся, что со мной поступят так же. Ответив на последний вопрос
судьи, я с нетерпением ждал, что он скажет.
— Благодарю Вас, господин
Седов-Белозерский, суд больше не имеет к вам вопросов. Вы имеете
право присутствовать на оглашении приговора.