Дери испуганно смотрели на Высшего.
- Катя, где твои часы?
- Товаби, ну вы же знаете!
- А ты знаешь, что не имела права их продавать без моего разрешения?
Катя отчаянно кивнула.
- Все твое имущество и все, что на тебе, принадлежат товаби.
- Эти часы мне подарил Яков Завадский.
- Это неважно. Когда ты перешла к новому хозяину, все твои вещи стали принадлежать мне. Яков же не приказал тебе оставить часы перед переходом. Катя, ты совершила преступление. Знаешь, как это называется?
Она молчала.
- Кража.
Христиану совершенно не было жалко часов. Так же, как все Высшие, он был равнодушен к материальным ценностям. Но был нарушен принцип и совершено покушение на гармоничное устройство общества. Низшим нельзя доверять распоряжаться имуществом. В лучшем случае пропьют и просадят на наркоту. В худшем - это приведет к мошенничествам, обману, убийствам и дурацким тратам на бессмысленную роскошь. Какая уж тут гармония! Даже факт существования скупщика краденого вызывал у Высшего резкое неприятие.
Он смотрел на перепуганных сервентов. Хоть бы деньги потратили на что-нибудь приличное! Только зачем на приличное? На это хозяин и так даст. Зато на наркоту - никогда!
- Пойдемте. Катя, вставай. Ник, ты мне тоже нужен.
- Товаби! Я не могу, без этого! Я привыкла!
Катя отчаянно смотрела на господина. В глазах у нее стояли слезы.
- Неправда. Хотя я могу заблокировать.
- Не надо.
- Значит, сама справишься. Зачем, ты вообще это делаешь?
- Жить тошно!
Христиан привел сервентов к двери комнаты для наказаний и достал ключи.
- Очень помогает ощутить вкус к жизни, особенно после выхода отсюда. Катя заходи.
Она вошла в сумерки каморки и села на жесткую кровать.
- Хлеб и вода. Больше ничего.
- На сколько это?
- Не знаю. Через пару дней проведу сканирование. Посмотрим по результату.
- Можно мне читать?
- Нет. Никаких книг.
Никки умоляюще смотрел на Христиана.
- Товаби! Зачем так?
- От этого не умирают, - ответил тот и повернул ключ, запирая дверь. - Никки, пойдем.
Ника он запер в обычной комнате на другом конце дома на тех же условиях. Через два дня сделал Кате сканирование. Почти без улучшений. Одна злость. А Никки уже можно было выпускать. И курить ему не нравилось, и пил за компанию, и прощение попросил. Но, узнав, что Катю не выпускают, сказал, что не выйдет и есть ничего не будет, кроме хлеба и воды.