Кое в чём Грызарур был прав: на парах меня часто не могли вспомнить преподаватели из-за моего меняющегося облика. Да и уже знакомые девушки и ребята не стремились со мной общаться. Они сторонились меня, но при этом сами неплохо общались, заводили друзей, шутили и участвовали в совместных шалостях.
Так я познакомилась с завистью. Но и избавиться от привычки менять внешность ежедневно я тоже не могла. Слишком уж хорошо её вбили в меня. Или просто мне было страшно меняться. Ведь так было привычнее. Новая маска, значит, можно не бояться последствий своих деяний. Потом не найдут, ведь ты снова поменяешь лицо.
И довелось мне схлопотать отработку, когда на паре с деканом я тихо брякнула, что зелья на цвет одинаковые.
– Одинаковые? – с широкой улыбкой спросила меня магистр Бремосси, которая меня услышала. – Выпей и навсегда излечишься от цветовой слепоты, – её улыбка переросла в оскал.
– Воздержусь, – пробормотала я под прицелом всеобщего внимания.
– Разумное решение, – хмыкнула она. – Первое зелье вызывает понос, а второе –сильную рвоту. Кто-нибудь может сказать, когда могут пригодиться снадобья с такими эффектами?
На этом уроке я решила больше не привлекать к себе внимания, а после скрылась в комнатушке у бобыдра.
– Можно я отнесу это зелье той девушке? – спросила я у Грызарура, когда он приготовил правильные эликсиры.
– Это хорошо, что ты понимаешь свою ответственность и вину в этом деле, – бобыдр протянул мне закупоренную пробирку. – Найдёшь её?
Вопрос с намёком на меня и мою привычку, а ещё на то, что я до сих пор не завела друзей.
– Найду! – самоуверенно заявила я, хотя даже не представляла, где её искать.
Я припомнила, что говорили, что она вроде с боевого, но там её не обнаружилось. Придётся прогуляться по другим. Вот я и пошла блуждать по ним. Иногда подходила к адептам в других мантиях и спрашивала, не видели ли они девушку с розовыми волосами. И мне не везло. Никто не знал такую.
Я обходила только четыре или пять факультетов, когда в животе громко заурчало. Продолжать поиски на голодный желудок – плохая затея. И я, признав временное поражение, вернулась в крыло лекарей, как вдруг взгляд выцепил в толпе адептов розовую макушку.
– Ника! – я крикнула так, словно от этого зависела моя жизнь. Получилось довольно громко.