— Бля... оборудованию похоже, пизда...
Я не умел ненавидеть. Хотя, я много
чего не умел, любить, жить, тратить деньги... были попытки
удариться в пьянство, но их пресекло мое естество, мне было
противно смотреть на самого себя, я хотел, жаждал приносить пользу,
таков уж был я. И теперь именно, что был. Жалость? Нет, я скорее
испытывал облегчение. Облегчение от того, что я наконец закончил
этот вечный путь по кругу. Мне ничего больше не было нужно, я
полностью исполнил моё предназначение. Бесполезный я наконец то
освободился, я был достоин покоя.
Ну, я так думал, однако похоже,
кто-то там был другого мнения. Сначала пришла боль. Она была дикой,
я никогда не испытывал нечто подобное. Или испытывал? Не помню. Я
попытался открыть глаза, и у меня получилось сделать это, но тот
новый коктейль чувств, что последовали за ним... скажем так, лучше
бы я этого не делал. Мне было плохо, нет мне было ОЧЕНЬ херово!
Настолько, что я, двадцатипятилетний мужик чуть не заплакал как
ребенок. И я действительно заплакал... и действительно именно что
как ребенок! Детским тоненьким голоском. Мать моя женщина, что же
такое...
— .#&%... $*%#. — Чей-то голос,
на неизвестном мне языке, бормочет что-то. Никогда такого не
слышал, похож на язык восточной группы, с примесью европейских...
это какое-то безумие...
Меня подняли на руки, начали качать.
Мой плачь наконец остановился, хотя прекратить тот поток слез мне
было... тяжело.
— #%# #&%^..&@! — голос
торжественно объявил на весь зал нечто... а потом закончил. — $#
Кин, @$%& @#$..%$ @&%! — Почему то, слово Кин резануло мой
слух... что-то было в нем такое... неужели, это и есть мое новое
имя? Кин... Кин... не Александр конечно, но... но тоже ничего, Кин.
Похоже, теперь я Кин.
Время текло своим чередом, с
рождения прошло около трех месяцев, увы, но бытие младенцем слегка
утомляло. Хотя чего греха таить, я катался как сыр в масле! Похоже,
мои родители были очень богаты. Вернее, родитель. Как я понял, моя
мать скончалась при родах. И да, у меня был брат... ну, или сестра,
и звали его... ее... барабанная дробь... я не знаю. Так и не смог
выделить из того несвязного бормотания отдельных слов. Хотя, оно и
не удивительно, три месяца это три месяца, пусть для меня они и
тянулись вечность.
***
Прошло много времени с моего
попадания, и эти три года стали для меня пыткой. Безделье... я
ненавидел его еще со своей прошлой жизни, бесполезность казалась
мне чем-то страшным и неприятным. Бездействие же внушало тягучее
отвращение. Это и побудило меня тратить время на саморазвитие. Я
рано научился говорить, а затем просто сел на уши моему несчастному
отцу, с отчаянными требованиями научить меня понимать вон те
забавные закорючки на стенах, гобеленах и картинах.