Она кивнула, принимая этот ответ. Действительно, не хочет
человек — что ж его, заставлять, что ли? Она тоже посуду мыть не
жаждет, поэтому дома каждую пятницу к ней приходила девочка,
которая разгружала раковину и чистила плиту. Благо, что Анна жила
одна и никто не мог ее попрекнуть тем, что она плохая хозяйка.
— О чем задумались? — окликнул ее Югор. — Стоите и смотрите в
стену. Я вас обидел?
— Нет, я вспомнила о своем доме. Теперь у меня его нет.
— Если желаете, я вас выслушаю. Как друг.
— Только если вы прикажете принести чай и пирог.
Филин хохотнул совершенно по-птичьи и старомодно оттопырил
локоть, предлагая Анне на него опереться.
— Я люблю чай куда больше кофе, — серьезно сказал он. —
Позвольте сопроводить вас в гостиную… подруга.
Анна и раньше подозревала, что хозяин дома — интереснейший
собеседник, а теперь убедилась в этом воочию. Он умел слушать,
задавал меткие вопросы, мягко шутил и сам посмеивался над своими
шутками. Их первая нормальная беседа затянулась за полночь. В
комнаты они разошлись полностью удовлетворенные друг другом.
Уже в спальне Анна с сожалением подержала в руках свой верный
кнопочный телефон. Как жаль, что теперь невозможно никому
позвонить! Рассказать бы Джонатану про горы, про снег, про ветер,
про переходы и лестницы замка Трех Ветров… Но увы, даже письмо по
старинке она написать не могла. Впрочем, завтра она попросит у
Югора бумагу и ручку. Уж наверное, они не пишут здесь перьями! Хотя
удобно, конечно, нечем писать — обратился и выдернул у себя из
хвоста.
Ужины с хозяином дома стали теперь традицией. С ним всегда было
о чем поговорить и очень уютно молчалось. Очень быстро они перешли
на “ты”, хотя все еще страдали словоблудием — к обоюдному
удовольствию.
— Ну конечно, мы не пишем перьями, — смеялся он. — У нас
нормальные чернильные ручки. Кстати, для магов есть разноцветные,
меняющие цвет стержня. И самопишущие есть, для писателей и
богатеньких крылатых учеников. Им диктуешь, они пишут. Стоят
неприличных денег, зато очень удобно. У меня такая есть,
показать?
— Покажи! — тут же загоралась Анна. — А какие у вас еще есть
диковинки?
— Диковинки? У нас это вполне обыденные вещи. Пойдем в мой
кабинет, посмотрим, что там есть интересного.
И они смотрели: на ручку, которая под диктовку Анны
каллиграфическим почерком и идеально грамотно написала за нее
письмо Джонатану. На книжную полку, которая сортировала книги. На
шкатулку, что открывалась исключительно хозяином, и больше
никем.